Тень за спиной - Тана Френч (2019)

Этот сухой щелчок запирательства был мне знаком. Слишком знаком, чтобы в это поверить.

— И все-таки. Что ты ему пообещал?

Он хотел соврать, но был достаточно умен, чтобы так не рисковать.

— Журналист сказал, что даст мне твой адрес, а взамен — интервью после нашей встречи.

Я представила. Тяжелое детство полицейского. И фото паршивенького моего многоквартирного дома и его приличного дома в тенистом пригороде. На работе она всегда ищет правду, но на самом деле она искала меня, — всхлипнул давно утерянный отец. Не на первой полосе даже. На сиропном развороте о женщинах, выросших без отца. От одной мысли об этом меня затошнило. Краули даже не нужно это публиковать, достаточно просто помахать у меня перед носом, а затем потребовать сливать ему все сенсации до конца жизни, и я бы сливала.

— А ты ответил: да, конечно, не вопрос.

— Мне тоже не понравилось. Продать свою душу таблоиду — не то, о чем я мечтал. Но я бы на что угодно пошел, только бы найти тебя.

Он не был идиотом и на лжи не попался, хотя ничего нельзя знать наверняка.

— Ты мог бы позвонить мне на работу и попросить меня к телефону. Или отправить мне письмо.

— Да. Мог бы. — Он вздохнул. — Скажу откровенно. Я хотел понаблюдать за тобой, прежде чем предпринимать какие-то шаги.

То есть сперва требовалось оценить, достаточно ли я хороша. В том случае, если бы у меня имелся любовничек в засаленных трениках, полдюжины орущих младенцев и сигарета в зубах, он бы развернулся и свалил. История закончилась бы, еще не начавшись.

Может, он даже верил, что именно поэтому все так и сделал. А я вот не верила. Я знала, что у него в голове. Если бы он провернул все как полагается — осторожно сообщил о себе, потом договорился о встрече на нейтральной территории, где мы оба чувствовали бы себя комфортно, и все такое… Но тогда бы я определяла, где, когда и нужно ли мне это вообще. Но нет, ему требовалось совсем другое — он хотел меня на своих условиях. Вот только, к несчастью для него, этот ген передался следующему поколению.

— Итак, затем ты три дня ошивался тут и шпионил за мной.

Его ноздри раздулись.

— Мне неприятно это признавать. Но я же сказал, что отвечу на любой вопрос.

— Твоему приятелю репортеру не обломится ничего. С утра ты позвонишь ему и скажешь, что женщина не та. И сделаешь это очень убедительно.

Он поднял голову. Гордость была ему очень к лицу, и он это знал.

— Я дал ему слово.

Он хотел, чтобы я его умоляла или топнула ножкой, напомнила ему, что мне он должен больше, чем какому-то репортеру. Я коротко рассмеялась.

— И что же он сделает? Подаст на тебя в суд?

— Нет, конечно, но я предпочитаю выполнять обязательства. (Губы мои слегка покривились.) Вряд ли кому-то из нас нужно, чтобы он стал врагом.

— Поверь мне. Тебе гораздо меньше понравится заполучить во враги меня. Думаешь, у меня нет друзей в дорожной полиции? Хочешь до конца жизни дышать в трубочку каждый раз, когда садишься за руль? Или таскаться на допрос каждый раз, когда ребенок скажет, что у плохого дяди был темный цвет кожи?

Его губы, красивые и четко очерченные, совсем как мои, поджались.

— Вижу, для тебя это много значит.

И взял паузу, чтобы я захватила наживку. Я молчала.

— Ладно. Скажу журналисту, что ошибся. — Он кивнул в сторону дивана: — Теперь я могу сесть?

И даже начал двигаться к дивану.

— Прекрасно, — сказала я, подняла пистолет и направила на него. — Теперь ты можешь уйти.

Он замер.

— А твои вопросы? Тебе не интересно узнать…

— Не-а. Катись отсюда.

Он не сдвинулся с места.

— Ты сказала — полчаса.

— Уложилась быстрее.

— Полчаса. Мы же договорились.

Я расхохоталась.

— Тебе следовало взять расписку. Вон. И не возвращайся.

У него заходили желваки.

— Если ты хочешь меня обидеть…