Тень за спиной - Тана Френч (2019)

— Он мог не знать, что убил ее. Ткнул кулаком, она упала, но, когда он проверял ее пульс или дыхание, она была еще жива. Потом он выключил печь, чтобы пожара не случилось. Решил, что Ашлин просто в нокауте. А когда узнал, что она мертва, и представил, что ему светит за убийство, то чуть в штаны не наложил.

— Может быть, — согласился Стив.

— Выходя из допросной, я готова была деньги на это поставить. Но теперь…

Рори привстал, потом опять сел, как будто вставать было запрещено.

— А ты?

Стив водил большим пальцем по краешку пластикового стакана и смотрел, как Рори пытается усидеть на месте.

— Вся штука в том, что даже если Рори наш парень, это не значит, что у Ашлин не было дружка-гангстера и что Бреслин чист.

Его голос стал тише. Мы оба автоматически посмотрели на дверь. В коридоре никого не было.

— Давай представим, что гангстер существует. Пусть он ничего Ашлин и не сделал, ему совсем не хочется, чтобы мы копались в его делах, проверяли его передвижения и рассказали его миссус о шалостях мужа на стороне… Если он заскакивал к Ашлин накануне на перепихон, то в ту же секунду, как ему стало известно о ее смерти, он позвонил своему человеку у нас и попросил быстро со всем разобраться.

— И чем медленнее мы будем со всем разбираться, — подхватила я, — тем больше у нас будет времени, чтобы выяснить, нет ли тут чего-то еще.

От одних только этих слов у меня участился пульс.

— Поэтому мы заглушим двигатели, — сказал Стив.

— Не заглушим. Бреслин прав, нам не нужна репутация людей, которые не могут ничего довести до конца. Мы просто будем тихо и спокойно работать. И неважно, что происходит, я не хочу видеть здесь Рори до тех пор, пока мы не будем знать об этом деле абсолютно все. Если мы собираемся снова на него наехать, то сделаем это с таким количеством доказательств, что сможем стереть его с лица земли.

— Хорошо. А сейчас?

Я посмотрела на часы. До совещания оставалось менее часа.

— А сейчас мы снова выслушаем его историю, может, он еще что-то захочет нам рассказать, заберем его пальто, перчатки и попробуем убедить его позволить нам взглянуть на квартиру. Потом отправим домой и пойдем на совещание. А потом…

— А потом мы наконец-то немного поспим. Я почти труп.

И у Стива случился приступ неостановимой зевоты. Я попыталась не последовать его примеру, но не получилось. Я тоже была полуживой, глаза отказывались служить, я никак не могла сообразить, как далеко от меня находятся стены.

— Но Бреслин-то спать не пойдет, — сказала я. — Если мы уйдем домой, а его оставим за старшего, он тут бог знает что наворотит.

— А не уйдем, так он сразу насторожится.

Стив прав. Когда убит ребенок или полицейский, ты вкалываешь сутки напролет, потом принимаешь душ, дремлешь немного — и снова на целые сутки. Будешь работать так над каждым делом, тебя хватит не более чем на три месяца.

Над обычным убийством ты работаешь восемь часов — свою смену, ну от силы двенадцать или четырнадцать, если попалось что-то незаурядное. Начни мы со Стивом впахивать двадцать четыре часа подряд, то это все равно что объявить Бреслину, что тут дело нечисто.

— И как же нам быть? — спросила я.

— Завали его на совещании какой-нибудь бесполезной работой. Не давай ему подобраться к делу.

— Ну да. Он так и запрыгает от восторга. Такая выдающаяся личность…

Стив ухмыльнулся.

— Он же выше самолюбия, помнишь? Сам так заявил. Все сделает ради команды. Всех пассажиров на маршруте 39А проверит, если речь о команде.

Я тоже ухмыльнулась.

— Бреслин, будь добр, проверь все урны от Стонибаттера до Раннелах, ради команды. Ты был на вскрытии? Бреслин, это же ради команды. Быстро напечатай протоколы. Ну-ка сбегай за пиццей, Бреслин, для команды.

Мы едва сдерживали хохот. Если я смогла настолько расслабиться, значит, смогу и уснуть — стоя и прямо сейчас.