Смерть в семье - Кэролайн Данфорд (2019)

Ума не приложу, что на меня вдруг нашло. Так или иначе, сердце, всегда служившее мне верой и правдой, покорно и бесперебойно качая кровь, вдруг обдало меня такой волной гнева, что я чуть не задохнулась. А в следующую секунду я ворвалась в библиотеку, даже не подумав, один он там или нет.

– Как вы могли так поступить со мной?! Вы опорочили мою честь! Из-за вас я потеряла работу, и теперь мои родные могут лишиться дома! И ради чего?! Чтобы вокруг вашего непорочного семейства, не дай бог, не разразился скандал! Вы хотите этого избежать? Тогда считайте, что я нашла для вас ценную информацию: ваше драгоценное семейство уже утонуло во лжи, тщеславии и грехе!

Мистер Бертрам, испуганно вздрогнувший при моем появлении, дождался, когда я договорю и переведу дыхание, а потом просто сказал:

– Я знаю.

Почувствовав себя кораблем, чьи паруса вдруг лишились ветра и безвольно повисли, я тяжело опустилась в кресло, закрыла лицо ладонями и, к собственному ужасу, разрыдалась. Мистер Бертрам, как и все джентльмены в присутствии плачущих женщин, совершенно растерялся.

– Эфимия! Пожалуйста, не надо! Я всего лишь пытался вас защитить!

От этой вопиющей лжи поток слез у меня немедленно прервался, будто закрыли кран.

– Да как вы смеете такое говорить?!

Мистер Бертрам бросился передо мной на колени и схватил за руки:

– Это правда, Эфимия, клянусь вам!

На одно безумное мгновение я даже почувствовала себя героиней приключенческого романа; сердце заколотилось в ожидании слов, которые сейчас неизбежно должны были последовать.

– Думаю, их обоих убил Ричард, – сказал он.

Что бы я там ни навоображала себе, это были определенно не те слова. Я отдернула руки и отстранилась.

– Встаньте, мистер Бертрам. Вы смешны.

– Не такой реакции я ожидал, Эфимия… – озадаченно проговорил он, поднимаясь на ноги.

– Кажется, мы оба оказались в неловком положении, – заметила я.

– Вы действительно совсем не похожи на служанку, Эфимия…

– Кажется, вы начали говорить о брате.

– Я сильно подозреваю, что Ричард сделал несколько неудачных инвестиций. После этого отец не только лишил его содержания, но и пригрозил оставить без наследства.

– Но убить родного отца… – не поверила я.

– Да, действительно немыслимо, – покивал мистер Бертрам, тоже усаживаясь в кресло. – И тем не менее…

– Что?

Он вздохнул:

– Вы знаете о нашем семейном бизнесе?

Я покачала головой:

– У отца есть маленький банк, но бо́льшая часть его состояния сделана на торговле оружием.

Я обдумала услышанное.

– Так вот что имел в виду тот газетчик, когда заявил, что вы сеете смерть…

– Боюсь, именно так, Эфимия. Я в этом бизнесе не участвую. Отец не возражает, поскольку у меня слабое сердце. Он предпочитает, чтобы люди думали, будто я не работаю с ним из-за проблем со здоровьем, а не по велению совести. Но моя совесть все равно неспокойна. Я получил скромное наследство от своего покойного крестного отца, и оно дает мне некоторую самостоятельность, однако я по-прежнему живу в доме отца и ем за его столом. Всю свою жизнь я трачу его кровавые деньги.

Тут я почувствовала необъяснимую потребность увеличить дистанцию между нами и пересела на соседний с креслом стул. Конечно, служанке не подобает сидеть в присутствии хозяина, но мне казалось, что мы уже преодолели черту сугубо деловых отношений.

– Я думаю, вашу жизнь в доме отца, когда вы были ребенком, в расчет можно не принимать. Родителей не выбирают.

Он кивнул:

– Да, но жизнь с такими родителями калечит психику. Представляете, каково это – понимать, что твой отец отчасти виновен в массовых убийствах. Если бы вы знали хотя бы десятую долю того, что творилось в Африке… Хорошо, что не знаете.

– Говорят, опасно не само оружие, а тот, кто держит его в руках.