Планировщики - Онсу Ким (2019)

Хан закрыл за собой дверь, и Рэсэн, оставшись один, решил еще покурить. Голова гудела от путаных мыслей. Затушив в пепельнице окурок, он на лифте спустился на седьмой этаж. Девушка в строгом черном костюме достала из корзины нож Чу и протянула Рэсэну. Сардельная Связка пренебрежительно наблюдал за странным посетителем. Рэсэн взял нож, и его вдруг почему-то обожгло стыдом. Он сунул нож во внутренний карман, на лифте спустился в холл и, словно убегая от кого-то, быстро покинул высотку L. Life Insurance.

Направился Рэсэн прямиком домой. Открыл дверь, но Пюпитр и Лампа не выскочили навстречу, не заюлили вокруг ног. Рэсэн стоял в прихожей и растерянно оглядывал свое жилище. Исчезли всего лишь две кошки, но квартира точно осиротела. Рэсэн разулся и прошел в комнату. Под столом пустые миски. Он потерянно посмотрел на них, выдвинул ящик, достал пачку сухого корма и наполнил миски до краев.

В ванной он включил горячую воду. Все тело болело так, словно его колотили палками. Глядя на поднимающийся над ванной пар, Рэсэн ощущал, как внутри разрастается пустота. Будто он превратился в бесполезное, никому не нужное существо. Будто смотрит на сложный и хорошо отлаженный огромный часовой механизм, который по-прежнему работает, вот только он, крошечный зубчик крошечной шестеренки, отвалился.

Когда Рэсэн возвращался домой после очередного убийства, его неизменно охватывало ощущение бессилия. Это не напоминало уныние, хандру, вызванную чувством вины за содеянное, не походило и на ненависть к себе, нет. Просто из него словно выкачивали все силы. Ему казалось, что больше он уже ничего не сможет сделать, что отныне он неспособен отвечать даже за самого себя, не говоря уж о том, чтобы отвечать за кого-то. Его накрывало осознание, что ему не дано жить так, как живут другие люди, – счастливо хохочут, непринужденно болтают, знакомятся с женщинами, заводят романы или, на худой конец, отдаются какому-нибудь хобби – мастерят, например, модели парусников, – а он не в силах даже приготовить еду и накрыть стол к ужину. И все, на что его хватает, – глушить пиво, пока не одуреет, пустыми глазами пялиться в окно да днями напролет валяться на кровати, глядя на узоры на потолке, а когда желудок взбунтуется и диким урчанием потребует пищи, достать из холодильника, что там завалялось, закинуть в нутро и снова упасть на кровать. Вот так он и жил всегда.

– Вполне естественно, что я опустился до такого убогого существования, – бормотал он едва слышно. – Было бы странно, если бы жизнь убийцы была полна энергии, как лес в летнюю пору.

Лежа в горячей воде и наблюдая за каплями, набухающими на потолке, Рэсэн думал о резонах Хана, Старого Енота, Минари Пака. У каждого есть свой резон. Даже самая мелкая шушера из Артели мясников, даже убийцы-однодневки, даже самые ничтожные из отбросов – все они имеют свои резоны. И неважно, верны их резоны или нет, конец всегда один: убийца, у которого имеется свой собственный резон, выследит и, трясясь от страха, убьет. Подбрасывая вверх хлопья пены, Рэсэн попытался понять, в чем резоны Старого Енота. Но понял лишь, что не способен постичь их. Рэсэн с головой скрылся под водой. И стал считать. Сколько человек он убил. И вместе с подсчетами его захлестнули самые гнусные мысли, и завладели им, и проникли до самых его костей.

Около полуночи заявился Чонан. Спавшего Рэсэна разбудил настойчивый звонок. Еще не окончательно проснувшись, он побрел в прихожую и открыл дверь. На пороге с недовольным видом стоял Чонан.

– Дрыхнешь? Друг темной ночью колдобится, как чокнутая лягушка, а он в это время в постели нежится. Вот уж завидная судьба кому-то досталась!

Чонан вошел в комнату и огляделся.

– Эй, вы, кошаки с тупыми именами, быстрее выходите! Пришел ваш любимец, вы ведь соскучились по мне, да? – Он заглянул в кошачью башню, под диван. – А что это на наших девочек сегодня застенчивость напала?

Чонан уставился на Рэсэна, на лице его был написан вопрос: где кошки?