Разоблачение - Дженнифер МакМахон (2018)

– Вот ты где, – сказала Мэл и плюхнулась на сиденье рядом с ней. Эмма не ответила. Она смотрела на экран, где показывали рекламу. Что-то про роботов; выглядит неплохо, если вы любите роботов, но Эмма не из таких. Она нащупала батончик в кармане джинсов и подумала отдать его Мэл, но потом отказалась от этой мысли. Мэл запихивала в рот пригоршни попкорна и роняла зернышки на пол. Это было вульгарно и определенно нетактично.

– Я знаю, о чем ты думаешь, – прошептала Мэл с набитым ртом. Эмма продолжила смотреть на экран. – Ты хочешь, чтобы здесь была она, а не я.

– Что? – спросила Эмма. – Кто?

Кино уже началось. Кто-то сзади сказал: «Ш-ш-ш!»

– Твоя глупая кукла, – ответила Мэл. – Может, вам нужно ходить на свидания, – она сунула в рот еще одну горсть попкорна.

Значит, вот в чем дело. Дэннер. Ей следовало бы догадаться. Мэл вела себя странно с тех пор, как Эмма показала ей свою скульптуру перед походом в кино.

– И что это за чертовщина? – спросила Мэл.

– Это скульптура. Произведение искусства.

– Она страшная, как смерть, Эмма. Кто это может быть?

Эмма лишь закусила губу.

– Не может быть, – Мэл покачала головой. – Ты же не могла превратить свою невидимую подругу в огромную куклу Вуду?

Эмма пожала плечами. Потом они спустились во двор, сели в мамин автомобиль и отправились в кино, не обменявшись ни словом.

Эмма раскрошила шоколадку в кармане, превращая ее в липкие кусочки.

– Прошу прощения, – сказала Ванесса и протиснулась к двум пустым сиденьям в дальнем конце ряда.

Здорово. Просто прекрасно. Эмма смотрела на красные указатели выхода слева и справа от экрана и размышляла о возможности побега.

Она не могла сосредоточиться. Так или иначе, это дурацкое кино. Животные занимаются боевыми искусствами. Панда получает удар в пах, и зал взрывается от смеха. Эмма закрыла глаза.

Кто-то ущипнул ее за руку.

– Ох! – вскрикнула она.

– Ш-ш-ш! – прошипела женщина за ее спиной.

Кожу на руке Эммы жгло огнем; это называют «крапивкой». Эмма отвернулась и покачала головой.

– Уходи, – прошептала она.

– Это ты уходи! – сказала Мэл. – Ты сама решила пойти на этот дурацкий фильм!

– Я не тебе, – прошептала Эмма.

– Если вы не утихомиритесь, то я позову сотрудника, и он выведет вас отсюда, – сказала женщина сзади.

Дэннер рассмеялась. На ней зеленый купальник Эммы, очки для плавания и резиновая шапочка ее мамы, разрисованная цветами.

Эмма подумала, что, может быть, если она не будет смотреть на Дэннер, та наконец уйдет. Она упорно стала смотреть на экран, но не понимала, что там происходит. Сплошные цвета и формы, никакого смысла. Наверное, ей нужны очки. Она вжалась в кресло и закрыла глаза.

Дэннер рядом с ней издала хлюпающий звук, словно втянула ил через соломинку. Потом раздался отвратительный клекот, и Эмма зажмурилась еще крепче и начала качаться в кресле.

Этого нет. Только не здесь.

Это твое воображение, внушала она себе.

Она вспомнила слова Дэннер: Все твое – мое.

– Если мы одно и то же, то я создала тебя и могу заставить тебя уйти, – прошептала она.

Тут ее окатил запах гнили и стоячей воды. Что-то давно мертвое, извлеченное со дна колодца: пропавший котенок, нежеланный ребенок.

Прекрати, внушила она себе. Хватит.

– Уходи, – прошептала она Дэннер. – Это больше не смешно.

– Чертовски верно, – сказала Мэл.

– Ш-ш-ш! – гневно прошипела женщина сзади.

Эмма закрыла ладонью нос и рот. У нее заурчало в животе; батончики и попкорн просились наружу. Она приоткрыла глаза, посмотрела на красное сияние указателей выхода и представила, как выходит оттуда в прохладу кирпичного переулка. Но для этого ей нужно было пройти мимо Дэннер.