Я знаю, кто ты - Элис Фини (2019)

Я плачу и дрожу, но делаю все так, как говорит Мегги, потому что выучила, что когда я ее не слушаюсь, всегда происходит что-то плохое. Когда я вкладываю пистолет Джону в руку, он не двигается. Мне неприятно прикасаться к Джону, и, справившись с заданием, я скорее бегу обратно к Мегги. Она обнимает меня рукой, и я кладу голову ей на плечо, как обычно делаю, когда мы валяемся рядом на кровати. Потом закрываю глаза и слушаю ее дыхание и голос.

– Когда они придут, скажи, что ты просто пряталась в подсобке и нашла всех в таком виде. Не говори ничего про пистолет. Вообще ничего не говори. Я люблю тебя, малышка. Скажи им, что тебя зовут Эйми Синклер, больше ничего не говори и помни, что я тебя любила.

Я так рыдаю, что не могу говорить. Я лежу в ее объятьях, мое лицо и одежда покрыты ее кровью. Когда я нахожу в себе силы сказать, что тоже ее люблю, глаза ее уже закрыты.

Сорок шесть

Лондон, 2017

Я выхожу из туалета в клубе, заставляя свою голову держаться высоко и намереваясь убраться отсюда к чертовой матери как можно быстрее. Кажется, после моей стычки с Дженнифер Джонс на меня таращатся все присутствующие, и хотя ее и вывели из здания, я больше не могу здесь находиться. Она подтвердила то, что я подозревала с самого начала: меня пытаются подставить мой муж и сталкерша, которая притворяется мной. Я вспоминаю все эти старомодные открытки, которые нашла в обувной коробке на чердаке, – все надписанные ею, на каждой одна и та же короткая фраза:

Я знаю, кто ты.

Ну, кто она, я не знаю, но знаю, что они действуют сообща; в этом я просто уверена.

Раз женщина выглядит старше, чем я, это не может быть Алисия, а я не знаю больше никого, кто бы настолько меня ненавидел, чтобы пытаться меня вот так уничтожить. А что касается Джека…

– Так вот ты где! Я тебя везде ищу. Мне рассказали, что произошло, – говорит он, как раз в этот момент появляясь у меня на пути.

Его лицо так правдоподобно изображает заботу, что я ему почти верю.

– Как ты мог?

Он несколько раз открывает и закрывает рот; пытаясь вылететь наружу, слова раз за разом терпят неудачу.

– Je ne comprends pas[14], – произносит он в конце концов с детской улыбкой и театрально пожимает плечами.

Я пытаюсь пройти мимо, но он меня останавливает.

– Я не в настроении сейчас слушать твои тупые французские фразочки.

– Нет. Хорошо. Конечно, извини. Если ты о том, что я слил фотографии в прессу, то я сделал это не только для себя, но и для тебя. Когда-нибудь ты скажешь спасибо. Дурная слава – тоже слава, неужели тебе никто это еще не объяснил?

– Я ухожу.

– Нет, не уходишь, – он перегораживает мне дорогу. – Останься, выпей со мной еще один бокал. Не только журналистам и политикам приходится крутиться в обществе, чтобы добиться успеха. Пусть все подумают, что этот маленький инцидент тебя нисколько не огорчил. Просто посмейся. Пусть видят, что тебе наплевать. И только потом ты можешь уехать.

– Я тебя сейчас ненавижу.

– Я все время себя ненавижу, но тебе лучше ненадолго об этом забыть. Думай головой, а не сердцем. А завтра снова можешь меня ненавидеть.

– Нет, я хочу уехать.

Он картинно вздыхает в знак поражения.

– Хорошо, тогда разреши мне проводить тебя домой. Я вызову нам такси.

– Меня не нужно провожать. Иди веселись с Алисией.

В ответ он улыбается, и я чувствую себя глупым ребенком. Взять бы эти слова назад.