Я знаю, кто ты - Элис Фини (2019)

Мне нравится солонина, и я соглашаюсь. Она режет бутерброд на своей тарелке на треугольные половинки, отдает одну мне, и мое недовольство становится капельку меньше.

– Я знаю, что сегодня не самый веселый день для такой маленькой девочки, как ты. Тебе бы сейчас играть на улице, на свежем воздухе, – говорит она.

Я ничего не отвечаю и иду в маленькую комнатку. Там я включаю телевизор, но толком его не смотрю. В дверях появляется Сьюзен. Вот бы сейчас зазвонил какой-нибудь телефон, чтобы она ушла. Они уже давно не звонили, странно.

– Мне кажется, ты плохо заперла ворота, – говорит она, выглянув в окно.

– Я хорошо заперла, – отвечаю я с полным ртом.

– А мне кажется, плохо, и я думаю, что твой отец страшно рассердится, когда узнает.

Я уверена, что заперла ворота.

– Хочешь, я схожу проверю? Я никому не скажу, – говорит она, и я замечаю между ее желтыми зубами кусочек солонины.

– Нам нельзя открывать заднюю дверь, – говорю я, вспомнив плохого человека с ножом.

– Я всего на минутку. Или они увидят, что ты не заперла ворота, и тебе очень попадет. Я просто переживаю за тебя.

Не хочу, чтобы мне попало.

– Ладно, – соглашаюсь я.

Я смотрю, как она берет ключи, отпирает заднюю дверь и идет к воротам. Что она там делает, я не вижу, но, вернувшись, она говорит, что я все-таки действительно заперла ворота. Я знала, что заперла. Не нравится мне эта Сьюзен. Она начинает запирать дверь, вставляет ключ в замок, но вдруг останавливается.

– Ты любишь шоколадки «Дэйри милк»?

– Только если там нет орехов и изюма, – отвечаю я.

Она улыбается, и я снова смотрю на кусочек солонины у нее между зубами. Мегги говорит, что если у человека что-то не в порядке, невежливо на него таращиться, но я не могу помешать своим глазам поворачиваться туда, куда они хотят.

– Просто я взяла с собой большую шоколадку «Дэйри милк», такую, самую огромную, но потом поняла, что никак не смогу осилить ее сама. Ты не хотела бы мне помочь?

Я обожаю «Дэйри милк». Мне нравится класть маленькие квадратики на язык и рассасывать их, пока весь шоколад не растает во рту. Я киваю, надеясь, что она не передумает, ведь я весь день вела себя так неприветливо.

– Спасибо, ты хорошая девочка. Понятно, почему мама так тебя любит. Шоколадка у меня в сумке. Давай ты пойдешь туда и начнешь ее разворачивать, а я запру тут как следует дверь.

Я иду в комнату с телефонами и сразу нахожу шоколадку. Я разворачиваю ее, стараясь не порвать сиреневую бумагу и фольгу, потом отламываю маленький кусочек и запихиваю в рот. Думаю я о том, что сказала Сьюзен: что Мегги меня любит. Я понимаю, что тоже ее люблю, и мне очень радостно от этой мысли.

Когда лавка наконец закрылась, было уже поздно. Я ужасно устала и проголодалась. Мегги обещала, что, как только они сосчитают и уберут деньги, на ужин будет жареная рыба с картошкой.

– Треска с картошкой, мое любимое блюдо, – говорит Джон.

Я поворачиваюсь к нему, и он делает лицо как у трески. Я корчу такую же рожу. Мы оба открываем рты, вытягиваем губы буквой «о», а потом смеемся своей тихой шутке в духе Мери Поппинс. Мегги не улыбается, ей это не кажется смешным, хотя это очень смешно. Она говорит, что мы столько заработали за день, что мне можно сегодня не подметать, мы сделаем это завтра.

Сьюзен уходит через парадную дверь. Она говорит, что оттуда ближе до автобусной остановки. Мегги запирает за ней дверь. Ее приглашали на ужин, но она отказалась, и я этому рада. Мне она все-таки не нравится, несмотря на весь съеденный мной шоколад, к тому же жареную рыбу мы обычно едим втроем. Как говорит Джон, нам никто больше не нужен.

Мегги стоит у окошечка и помогает Джону считать деньги. Слышно, как щелкает счетная машина. Я решаю, пока жду, построить в лавке крепость из обитых кожей стульев, а сверху положить газетные вырезки, упавшие со стен.

Все происходит очень быстро и со страшным грохотом.