Я знаю, кто ты - Элис Фини (2019)

Я перестаю плакать, потому что знаю, что, пока не перестану, Мегги не перестанет меня бить.

Она молча возвращает мне пистолет и подтягивает штаны. Я в такой ярости, что мне хочется направить пистолет на нее, но если я это сделаю, она, наверно, меня просто убьет. Я не хочу исчезнуть и не хочу умереть в грязи в месте под названием «лес Эппинг». Я знаю, что на самом деле она меня любит. Это точно: она постоянно мне об этом говорит.

Я направляю пистолет на самую нижнюю банку на дереве, зажмуриваю один глаз и стараюсь, чтобы пистолет не шевелился, как показывала Мегги. Я спускаю штуку, которую она назвала «Крок», совсем как крокодила, и консервная банка падает на землю.

Мегги улыбается, и впервые за день я вижу ее радостное лицо. Она подхватывает меня на руки, как будто всего плохого, что она мне сделала, просто не было, поэтому я тоже притворяюсь, что ничего не было, и обнимаю ее за шею. Она так приятно пахнет! Когда я вырасту, я тоже буду душиться номером пять, мне даже не интересно, как пахнут другие номера. У Мегги радостное лицо, и я делаю вид, что других лиц у нее просто нет.

– Я знала, что у тебя получится, малышка, – говорит она и смотрит на Джона, хотя обращается ко мне.

Я стреляю еще раз, и теперь Джон фотографирует меня на свой полароид. Правда, мне не удается посмотреть, как я выгляжу с пистолетом, потому что Мегги выхватывает снимок из его руки раньше, чем там появляется картинка, и сжигает его дотла зажигалкой Джона.

– Идиот, – говорит она, и он смотрит на свои ботинки, как будто видит там что-то интересное.

Я попадаю по банкам еще десять раз, и когда Мегги решает, что для первого дня я выучила достаточно, Джон отвозит нас домой. Мегги сидит не рядом с ним, а со мной на заднем сиденье. Она держит меня за руку и улыбается, и я радуюсь, что она снова меня любит. Когда мы возвращаемся в лавку, Мегги показывает мне, где хранится пистолет, и говорит, что я ни в коем случае не должна к нему прикасаться, пока она сама не велит. Она говорит, что я уже большая девочка, и что нам пора придумать пароль, и пароль будет «молись». Мне это кажется смешным, потому что мы никогда не молимся, но она сердится, что я хихикаю. Я вижу, что у нее очень серьезное лицо, и замолкаю. За то, что я была хорошей девочкой, она дарит мне самый лучший подарок на свете – костюм Чудо-женщины – и разрешает не снимать его целый день.

Вечером, когда лавка уже закрыта, мы втроем сидим на кровати у Джона и Мегги, смотрим «Кегни и Лейси» и едим тосты с сыром. Мне нравится этот сериал, это моя любимая телепередача. Обе женщины такие красивые и умные, и они стреляют из пистолетов. Я представляю себе, что мы с Мегги – Кегни и Лейси и что мы преследуем плохих людей.

Когда фильм заканчивается, Мегги выключает телевизор пультом и смотрит на меня.

– Если я вдруг сейчас скажу «молись», что ты сделаешь, малышка?

Я думаю изо всех сил, потому что знаю, что должна ответить правильно. Я чувствую, что это очень важно.

– Я побегу и быстро-быстро достану пистолет из тайника, – отвечаю я, и она кивает.

– А потом что ты будешь делать?

– Выстрелю.

– Выстрелишь, а потом?

– Выстрелю и буду стрелять, пока все не перестанут двигаться.

– Умничка, совершенно правильно.

Сорок четыре

Лондон, 2017

Я замечаю что-то краешком глаза, когда делаю очередной глоток шампанского.

Вспышка. На этот раз я уверена, что мне не показалось.

Сколько я себя помню, я всегда ненавидела, когда меня фотографируют. Не знаю почему. Я даже не захотела звать фотографа на свадьбу, да и Бен не настаивал. От нашего праздника осталась только одна-единственная фотография, которую сделал прохожий возле загса. В некоторых странах есть поверье, что когда человека фотографируют, он теряет часть своей души. Мои страхи так далеко не идут, но я волнуюсь, что фотоаппарат может уловить во мне что-нибудь, что я сама хотела бы скрыть.