Право на месть - Сара Пинборо (2019)

А если я его отшила, нажаловавшись на мать? Это какой-то детский, подростковый комплекс? Нижняя губа болит – я ее все время кусала. Он, казалось, не возражал. Напротив, с пониманием отнесся к тому, что я испытала смущение, когда мама пригласила Джоди остаться на чай. Она не пригласила других, так что было абсолютно ясно: это потому, что я ей рассказывала, что матери Джоди вечно нет дома. Мне Джоди по-настоящему нравится, и у меня возникло ощущение, что я каким-то образом предала подругу, рассказав о поведении ее чокнутой мамочки моей мамочке. Слава богу, Джоди не возражала. А если и возражала, то ничего не сказала и казалась вполне себе нормальной.

Я смотрю на наш последний обмен в «Ватсапе» на телефоне.

Значит, он учитель? Твое слабое место?

Я ответила:

Типа того.

Больше она ничего не спрашивала. Вот что мне нравится в Джоди. Она знает, когда не нужно пережимать. Если бы мы поменялись ролями, я бы не дала ей покоя, пока она мне все не рассказала бы. Я завязываю еще один узелок на память в моем бесконечном списке «как стать лучше»: постарайся не вымучивать из человека секрет, если он у него есть. Во многих смыслах от такого ее поведения мне как раз хочется рассказать ей больше. Я хочу поделиться с кем-нибудь. Меня переполняет это желание.

У меня в «Ватсапе» еще три неотвеченных послания от Кортни, хотя он, вероятно, уже видел, что я онлайн. Я одно ему отправила раньше, сказала, что мать просто грудью встала – не выпускает меня, пока экзамены, и он, кажется, поверил.

Я от этого себя неважно почувствовала, потому что Кортни такой милый, но я не хочу здесь никого по вечерам. Приблизительно с девяти или десяти, когда он может быть свободен и захочет поболтать.

Сейчас полночь. Джоди легла спать час назад, и Кортни сдался – уже не ждет ответа, поэтому я выключаю мой айпад и даю мышцам расслабиться, опускаясь на подушку, открываю мессенджер на айфоне. Как-то раз некоторое время назад я отправила Лиззи текст, предназначенный Анджеле. Слаба богу, там ничего такого не было, но я теперь никогда не открываю на одном девайсе много чатов одновременно. Не хочу, чтобы другой читал то, что не ему писалось.

В тишине дома ловлю себя на том, что прислушиваюсь к звукам в коридоре. А если мама опять придет в мою комнату, как это сделала на днях ночью? Может, лучше забраться под одеяло?

Ты здесь, красавица?

Все посторонние мысли тут же гаснут, я сажусь на кровати, сердце бьется как сумасшедшее. Он вернулся.

Здесь. У себя в постели. Жду тебя.;-)

Меня бросает в жар, слова становятся неуклюжими, но я все равно жму «отправить». Я пытаюсь выглядеть сексуальной и кокетливой, но в то же время не хочу заходить слишком далеко – к фотографиям, видео и всякому такому. Он просил об этом на прошлой неделе, но я сказала «нет». Я была слишком застенчива. С тех пор он ничего не просил и извинился. Он сказал, что выпил немного, думал обо мне и размечтался. Но мне тогда понравилось. То, что он вот так думал обо мне. Интересно, я у него тоже все время в голове, как он у меня?

И все же, может, послать ему что-нибудь? В нижнем белье. Но без лица, конечно, – я же не такая идиотка, как Мэг. Но что-нибудь такое, чтобы он убедился: я женщина, а не девочка. Но я ненавижу свое тело и не могу представить, чтобы на селфи оно выглядело хорошо с любого ракурса, как у всех этих девиц в бикини в «Инстаграме». Бедра у меня будут выглядеть ужасно. Может, это меня и останавливает. Мое собственное чувство неловкости.

Не могу долго болтать. Просто хотел сказать спокойной ночи.

Меня сжигает разочарование, пламя, пожирающее закручивающуюся бумажку.

У меня всего несколько минут. Извини, что такая фигня. Но я выкрою больше времени, обещаю. Настанет день, и у нас впереди будет целая вечность.