Подонок - Ульяна Соболева (2020)

Потом мыл ее горячей водой, хлестал веником, снова мыл, растирал. Они почти не разговаривали, только трогали друг друга. Не только он, но и она. Когда усадил ее на низкий табурет и мыл голову, вспенивая мылом, а потом обливая из кувшина. Рассматривала его, закусив губу, краснея. А он, напряженный, с неспадающим возбуждением трясся от касания ее пальцев. От того как ладонью трогала его грудь, живот, проводила по бедрам. Как будто изучала его. И эрекция становилась невыносимой. Он уже два раза кончил, а его распирало, как будто годами не трахался. Смотрел на нее, на ее красные соски, на мягкий живот, на чуть вытянутые все еще бессильные ноги, на кудряшки волос, на губы и казалось пару раз проведет по стволу и снова кончит.

Нагло взял ее ладонь и положил на свой член, заставив вздрогнуть и покраснеть еще сильнее. Подняла на него глаза и снова опустила вниз. Сидит перед ним на табурете совершенно голая, мокрая вспотевшая от жара в бане. К коже прилипли листики и ему хочется стянуть каждый из них губами, но он не может пошевелиться потому что ее ладони погладили член, сдавили у основания и провели вверх к воспаленной головке, а потом она наклонилась и неожиданно взяла его в рот.

Будь это другая он бы уже вцепился в ее волосы и отымел ее прямо в глотку, а сейчас не мог. Хотел, чтоб сама. Чтоб ласкала его, чтоб изучала вот так вот своими тонкими пальцами, проводила язычком по уздечке, царапала ноготками мошонку, заставляя яйца пожиматься, а мышцы судорожно напрягаться. Не выдержал схватил за талию, поднял вверх, поддерживая под колени и насаживая на свою вздыбленную плоть, зарываясь лицом в грудь Михайлины и с гортанным стоном кончая от первого же толчка.

* * *

— После баньки и аппетит хороший, да?

Лукаво спрашивает баба Устинья и подливает борща в тарелку Михайлине, а та пытается удержать ложку и у нее уже неплохо выходит. Хотел помочь, но она отрицательно покачала головой.

— Коляску Иван Тимофеевич вытащил. Обсохнет надо будет маслом машинным посмазывать в некоторых местах. Раз Михайлина твоя сама справляется с ложкой идем поможешь мне на дворе и в город надо бы потом съездить купить мне кое-что из лекарств.

И выразительно в глаза посмотрела. Потом кивнула на дверь. Глаза у нее зоркие, говорящие. Он будто ее голос у себя в голове слышит. Как зочет его и заставляет наружу выйти.

— Помогу. Конечно. Идемте.

На улице подальше его отвела к дровнице и на окна оглянулась. Потом зашептала голосом своим молодым, совсем неподходящим к ее морщинистому лицу и совершенно седым волосам.

— Найди как домой позвонить.

— Зачем?

— Надо. Тревожно мне. Возле трассы может ловить связь ваша сотовая или в районном центре. А можешь с почты позвонить там стационарный телефон есть.

— Что за паника? Мы уже завтра домой выезжаем.

— Надо звонить, Демьян и чем быстрее, тем лучше. Случилось там что-то. Мне сон приснился пока вы там…грелись.

В этот раз только нахмурился от ее слов, но не стал переговариваться.

— Куртку мужа моего надень. Твоя еще не просохла. И давай, иди.

Потом в руку ему вцепилась.

— Если что поезжай сразу. Я с ней сама разберусь и справлюсь. Понял? Метель только к вечеру будет успеешь проскочить если что.

С сомнением посмотрел на чистое небо, на яркое солнце. Какая к черту метель? Ею и не пахнет. Сумасбродная бабка. Но факт остается фактом Михайлине здесь стало намного лучше. Черт его знает от чего, но стало. Никаких особых травок или зелий бабка ей не давала.

— Куда ехать? — переспросил, все равно чувствуя нарастающее беспокойство.

— Домой. Лихо там дома у тебя сотворилось. Какое не знаю. Не спрашивай.

И самому не по себе стало. Схватил куртку, натянул сверху на дурацкую старую рубашку. Все вещи немного велики и мятой от них тянет нестерпимо. И как в таком виде в город ехать если что? В зеркало страшно посмотреть.