Подонок - Ульяна Соболева (2020)

Она вырвалась из рук какой-то женщины в полицейской форме и побежала к Демьяну. Люди невольно расступились, а она повисла у растерянного парня на шее, цепляясь за него все сильнее. Подхватил на руки, сдавливая очень худенькое тельце и чувствуя дичайшее облегчение. Сам выдыхает напряжение, словно все это время казалось его разорвет от ярости, от страха за жизнь этой девочки и от мыслей, что с ней может сделать тот проклятый урод.

— Он украл меня. Сказал, если в машину не сяду сама, то заберет насильно и меня, и Полю. Я испугалась. Она же маленькая. А я большая. Я справлюсь. Простииии! Они хотят забрать меня в детдом! Опять! Не отдавай!

— Ничего! Все хорошо! Все хорошооо! Главное ты со мной! Я держу тебя и никому не отдам! Не отдам! — прижимая ее к себе и стараясь укрыться от кинокамер и фотоаппаратов, от протянутых сотовых телефонов. — Он тебя не тронул, нет?

— Нет. Не успел. Обещал если орать не буду и дергаться утром из Мака «хэппи милк» привезет и мороженое купит. Говорил, что увезет потом далеко, где жить хорошо. А утром менты приехали, как только он дверь открыл и…меня оттуда добрый человек вынес. Водой поил и кормил бутербродами.

Краем глаза увидел, как белую «Мазду» погрузили на эвакуатор и вздрогнул, вспоминая слова бабы Ани о том, что Михайлину сбила белая иномарка.

— Вы кем будете для девочки? Она должна с нами проехать для дачи показаний.

Прижал малышку к себе сильнее. Еще чего не хватало. Допрашивать ее собрались. Так он и разбежался дать им дергать Кузнечика.

— Я ее официальный опекун. Демьян Галай. Документы потом покажу.

— Кто?

— Галай, говорю. Она никуда не поедет. Не имеете право. В себя придет потом официально вызывайте, а сейчас в покое оставьте.

— Вы…вы однофамилец с Никитой Сергеевичем Галаем? — боязливо спросила, явно ожидая отрицательный ответ.

— К сожалению нет. Он мой отец.

Лицо женщины тут же стало очень бледным она попятилась назад, как-то беспомощно оглянулась на коллег в форме, но поддержки не дождалась. Конечно, кто будет лезть на рожон. Фамилия папочки всегда и всех вводила в ступор.

Вдалеке очень зычно заговорил знакомый до боли голос:

— Все сведения будут официально предоставлены прессе завтра после девяти утра.

Посмотрел в сторону офиса и машин и увидел отца. Он говорил громко в микрофоны, протянутые к нему журналистами. Как успел? Только в офисе был с утра, а теперь здесь стоит. В форме все еще. В камуфляже, в бронежилете. Ствол в кобуре. Не похож на офисного клеща, которым казался ему долгие годы.

— Мы долго наблюдали за этим траффиком, собирали нужные сведения и улики.

— Почему так долго? Был ли шанс, что детей могли все же вывезти заграницу?

— Сколько детей переправила контора «Радужное детство» в Германию?

— Говорят, вы заключали фиктивные сделки с немецкой компанией. Это была работа под прикрытием?

— Отвечу на один вопрос. По предварительным данным более двадцати человек. Сейчас наши спецслужбы уже ведут переговоры с германскими коллегами, и мы разыскиваем всех вывезенных заграницу детей. Взяты под арест около десяти человек по подозрению в пособничестве также и заведующая детским домом номер восемьдесят два, которая подозревается в продаже детей поддельным опекунам.

— Вам удалось предотвратить очередное вопиющее преступление и не дать извращенцам вывезти еще пять малышей? Это невероятный успех!

— Все на официальном заседании. Накрыт целый преступный синдикат. Мы предотвратили вопиющее по своим масштабам похищение несовершеннолетних граждан Российской Федерации заграницу, где их ждало сексуальное рабство или изъятие органов для пересадки.

Демьян смотрел на отца, поглаживая растрепанную головку Даши и чувствовал, как сердце быстро бьется в груди, с удвоенной силой и в ушах звучат собственные слова, собственные обвинения. А ведь он даже не пытался защищаться. Ни слова не сказал в свое оправдание, позволил себя оскорблять.