Обаятельное чудовище - Елена Сокол (2019)

Я подбираюсь, готовлюсь к прыжку — единственное мое желание сейчас это метнуться и вогнать чертову зубочистку ему в глотку. Но что-то внутри щелкает, и приходит понимание: сколько этого засранца не лупи, ничего не изменится. Нужна смена тактики.

— Нет, не злюсь. — Говорю я небрежно.

Поднимаю руку и подзываю официанта. С рваным вдохом втягиваю в легкие побольше воздуха и, стараясь казаться спокойной и отстраненной, на выдохе наговариваю целый заказище, включающийся в себя первое, второе и обязательный «компот».

— Проголодалась? — Спрашивает Левицкий, доставая изо рта зубочистку.

Кажется, он собирался уходить, но теперь почему-то медлит. Очевидно, перемены в моем настроении его насторожили.

— Да. Я ведь пришла пообедать. — Легким движением головы отбрасываю волосы с лица.

Сажусь удобнее, складываю ногу на ногу и возвращаю ему его ухмылку. Мы сверлим друг друга взглядами, и ни один из нас не хочет уступить. Официант приносит кофе. Мое сердце стучит как сумасшедшее, и усмирять дыхание получается с трудом. Секунды плавятся в летней духоте, и, наконец, я решаю прервать битву взглядов. Рука почти не дрожит, когда я беру чашку с кофе и подношу ко рту.

— Давай, расскажи. — Говорю, сделав небольшой глоток. Ставлю чашку на блюдце и потягиваюсь, как кошечка, с удовольствием отмечая, что он завороженно наблюдает за каждым моим движением. — Зачем ты все это проделал, умник?

Уверенность в себе стирается с его лица вслед за радостью от победы.

— Я не допущу, чтобы в моем клубе ставили пенсионерские шлягеры. — Сообщает Тим, расстегивая верхнюю пуговицу на рубашке.

Неосознанно впиваюсь взглядом в его грудь, на которой виднеются редкие завитушки почти бесцветных волос.

— Мы могли бы обсудить это нормально. — Беру ложечку, медленно помешиваю кофе.

Парень сглатывает, следя за моей рукой.

— Нет, не могли… — Его взгляд уходит в сторону, затем перемещается на мое лицо. — Я сразу сказал, что категорически против.

— А если я все равно сделаю по-своему?

К нам подходит официант, ставит на столик крем-суп и жаркое. Я лениво придвигаю к себе одну из тарелок.

— Тогда мы оба останемся без бизнеса.

— Потому, что ты будешь делать мне все назло?

— Потому, что мы прогорим! — Восклицает он, легонько ударяя ладонью по столу.

Не обращая внимания на его выпад, умиротворенно пробую крем-суп. Затем поднимаю глаза на Тима и смотрю так, будто прослушала то, что он только что говорил.

— Черт! — парень ерзает на стуле. Придвигается ближе и тихо произносит: — Я не знаю, чего хочет твой папочка, и на хрена он тебя прислал, но так просто я не сдамся. Учти это.

— О, да, я понимаю… — Прижимаю к губам салфетку.

— И не позволю каким-то там колхозникам играть в моем клубе «И целуй меня везде, восемнадцать мне уже»! «IDOL» — приличное заведение!

— Ты, придурок, — не выдерживаю я, сминая пальцами салфетку, — мы просто могли выслушать, что скажет нам специалист! Вместо этого ты решил поступить как детсадовец! Обманул меня, примчался сюда, свернул переговоры. И ты думаешь, что теперь я стану с тобой договариваться? Черта с два!

— Да мне плевать!

— Заметно. — Бросаю я, качая головой. — Пора уже включать мозги, Тимошка. Давай-давай, раскочегаривайся. Самое время взрослеть.

— Как ты меня назвала? — Он кладет ладони на стол, будто собираясь его перевернуть.

Вместо ответа на его вопрос, я смеряю его взглядом, а затем снисходительно сообщаю:

— Даже несмотря на твою истерику, я готова дать тебе второй шанс. Давай договариваться.

Он скрежещет зубами, но все же убирает руки и наклоняется вперед.

— Никаких пенсионерских дискотек! — Ставит мне ультиматум.

— Хорошо. — Уступаю я. — Но мажорский клуб все равно превращается в доступный.

— Ладно. Пусть. — Говорит он задумчиво.

Все еще размышляет: проиграл мне или нет?