Обаятельное чудовище - Елена Сокол (2019)

Я пыталась позвонить в интернат со школьного телефона, но мне сказали, что Ян уже выпустился из учреждения. Больше мне не к кому было обратиться, поэтому я пошла прямиком к директору. Откровенный разговор со школьной директрисой не привел к желаемому результату. «Как так? Благодетель и меценат насилует ребенка! Ах, ты неблагодарная детдомовка!» — вот и весь разговор.

И никто так и не узнал, что Яков, уладив этот конфликт и забрав свою приемную дочь домой, жестоко избил ее тогда.

— Хочешь вернуться в детдом? Да я тебя там купил! Возвращайся, и тебя продадут кому похуже! Пустят по кругу! — Орал он, пиная меня в живот.

А уже через полчаса целовал, ласково просил раздвинуть ножки и засовывал в меня свои мерзкие пальцы.

— Садись сверху. Наклонись. Давай, кукла, работай, сделай приятное папочке.

Я так привыкла к его приказам, что уже сама заранее знала, что нужно делать, чтобы он остался доволен.

— Я буду любить тебя долго и верно, — обещал приемный папаша в душной темноте моей детской комнаты.

А я молилась лишь о том, чтобы сдохнуть поскорее.

Вскоре меня перевели на домашнее обучение. Я даже не пыталась жаловаться приходящим учителям: знала, что за те деньги, которые платит им Кауффман, они будут молчать даже об массово убиенных младенцах. Не пыталась я больше связываться и с внешним миром. Телефон мне не давали, а прислуге и охранникам на воротах было приказано со мной не разговаривать. Инна тоже уже не делала вид, что играет роль доброй мамочки.

Она просто не замечала меня. Как я узнала, с Кауффманом у них был взаимовыгодный союз. Яков получал с ее помощью возможность удочерить сиротку, а Инна, обеспечив ему ширму-прикрытие, получала деньги, которые регулярно отсылала своей матери, воспитывавшей ее сына от первого брака. Я иногда и сама видела этого мальчишку. Стаса.

Обычно он подходил к воротам, когда Якова не было дома. Рослый парнишка, на пару лет старше меня, хорошо одетый, но вечно непричесанный. Я старалась смотреть в окно так, чтобы Стас не заметил, но он всегда смотрел прямо на меня. В его глазах были ненависть и зависть. Он не понимал, почему мать не может впустить его в дом. Почему лишь выносит ему деньги и дорогие гостинцы. Наверное, ему было не понять, почему вся эта роскошь достается какой-то детдомовке, а не ему. И мне было жаль, что он ничего не знает о том, как мне «повезло» оказаться в этом доме.

Я слышала, как временами Инна с мужем ругались из-за Стаса. Яков не хотел видеть в доме ее избалованного сына, который тратит все его деньги на выпивку и наркотики, а Инна обзывала меня подстилкой, наличие которой в доме только из-за сына и терпит. Да, у этих двоих были странные отношения. И все, что я могла понять, так это то, что им обоим этот союз был крайне удобен.

Сбежать у меня получилось только однажды. Через пару месяцев, воспользовавшись тем, что охранник отвлекся, я выбежала на улицу. Нет, я не побежала в полицию, не обратилась к соседям. Я поехала в интернат, чтобы узнать, где теперь живет Ян. Меня поймали прямо там. Яков вывел меня за шкирку прямо из кабинета директора.

— Если ты еще раз сбежишь, твой друг-сучонок умрет. — Прошипел он. — И твоя мать умрет, и все, кого ты любишь, поняла? Я убью всех, а потом найду тебя и тоже убью. Ты сдохнешь, а я найду тебе симпатичную замену. Ты без меня никто, запомни, Марта.

Он бил меня, унижал, а затем обещал, что будет любить долго и верно. Он показывал мне порно на компьютере, а потом связывал и делал со мной то же самое, что вытворяли люди на этой пленке. Он жестоко насиловал меня, лишая детства и веры в людей. И всегда приказывал смотреть ему в глаза.

Со временем к моей замкнутости добавились агрессия и цинизм. Я изучала своего мучителя, искала слабые звенья в его характере, все больше убеждалась в том, что способна прекратить все это. Любым способом. Когда-нибудь. Нужно только выбрать момент.