Обаятельное чудовище - Елена Сокол (2019)

— Сегодня клуб открывается в новом формате, так? — С серьезным видом говорит Марта и прокашливается. — С дресс-кодом все ясно. Идем дальше по списку?

Боже, как же она хороша! Мы до двух ночи вчера гоняли по городу, а Марта даже не выглядит усталой или не выспавшейся. Глаза у нее ясные, на щеках играет румянец, волосы мягкими темными волнами лежат на плечах. А то как она прикусывает нижнюю губу… Черт, эффект от этого зрелища не снять даже ледяным душем! От него не поможет, кажется, ни поход к горячей соседке, ни визит к любительнице острых ощущений из аптеки, ни услуги королевы оральных ласк Лолы.

Мое возбуждение настолько сильное, что, если я сейчас встану, это станет слишком очевидным для всех присутствующих на нашем мини-совещании.

— Про дресс-код мы говорили десять минут назад! — Вскипает Дашка. Она разочарованно качает головой. — Что решаем насчет кандидатуры на должность арт-директора?

— А кто там у нас? — мурлычет Марта прохладным голоском.

И облизывает языком свои влажные пухлые губки. Матерь божья…

— Понятно. — Выдыхает Ласточкина, поворачиваясь ко мне. Ее зрачки сужаются, она бросает на меня сердитый взгляд и устало зачитывает: — Из пяти основных кандидатов осталось трое. Нужно выбрать кого-то одного. У усатой провинциалки большой опыт, но…

Я не слушаю ее.

Смотрю на Марту. Силюсь вспомнить, как давно мне вот так рвало крышу, чтобы круглосуточно думать только об одной женщине? И не какой-то супер тюнингованной, с огромными сиськами, обтянутыми в кожаный корсет, и призывно извивающейся передо мной на танцполе. А о чокнутой мотогонщице со сломанными нервами и острым язычком. О безумно красивой даже без косметики. О невероятно прекрасной даже утром, даже помятой после бессонной ночи и с мокрыми волосами.

Кажется, такого и не было никогда…

С ней даже секс не секс, а поход по минному полю, где каждое неловкое движение может стать фатальным. С ней не бывает комфортно, с ней желания не бывают терпимыми. С Мартой все как в последний раз — надо, и все. Хочу — значит, до боли. И если желаю — то только ее. Никто другой не в силах утолить даже половину этой жажды. И так во всем: до кипения крови, до гребаных ледяных мурашек по всему телу и до свернутых набекрень мозгов.

— Ау, Тим? — Взывает к моему сознанию Ласточкина.

— Да, берем. — Отвечаю, почесывая пальцами подбородок.

— Кого? — Подлавливает она меня.

— Ну… — прочищаю горло. — Мы же только что решили, разве нет?

— Мы-то решили, а ты? — Дашка наклоняется к моему лицу, и теперь я не вижу Марту. — Ты хоть слышал, о чем мы сейчас говорили?

— Угу. — Киваю. — Мы берем усатую провинциалку? Да? Как там ее фамилия?

Дашка с размаху бьет себе в лоб. Я морщусь. Даже мне больно.

— Нет? — Кашляю. Пытаюсь угадать: — Лысого профессора?

Ласточкина стонет.

Мне хочется немедленно выставить Дашку из кабинета, чтобы наброситься на Марту, порвать на ней одежду и заняться с ней сексом прямо на столе.

— Тогда остается третий вариант… — Делаю еще одну попытку.

Марта хихикает, опустив голову:

— Ладно, давайте сделаем перерыв, выпьем кофе, Тимофейка еще не проснулся.

— А что я такого сказал? — Удивляюсь я, когда Ласточкина на меня замахивается папкой с бумагами.

— Лучше бы вообще молчал! — Рычит она, разворачиваясь и стремительно покидая кабинет.

Марта встает из-за стола и, зазывно стуча каблучками, следует за ней.

— У тебя новые духи? — Интересуюсь я, ловя шлейф, остающийся после нее.

— У меня? Нет. — Девушка задерживается в дверях. — Может, гель для душа? — Она прищуривается и с подозрением оглядывает меня: — А ты что, не идешь с нами?

— Иду. — Встаю и неуклюже поправляю джинсы.

Заметив большой бугор в области ширинки, Марта краснеет и отводит взгляд:

— Ой…

— Бывает. — Пожимаю плечами.