Крылья Феникса - Жданова Светлана "Лисавета" (2009)

Прорычав сквозь сжатые клыки, он все же встал и с ненавистью уставился на Хананеля. Синие волосы слиплись от крови, дыхание через раз, нервная дрожь и слабость овладевают телом. Я смотрела на этого демона, по-прежнему закрывающего меня своей спиной, и поражалась – с такими ранами он даже дышать не должен. А тут еще стоит и в общем-то опять готов лезть в драку.

Хананель усмехнулся и сделал легкий жест рукой – его воины двинулись в нашу сторону.

А вот это уже лишнее! Данте не справится со всеми.

Фыркнув, я встала и выдернула торчащий из плеча дротик. Боли не было, был гнев – всепоглощающий, безжалостный, обоюдоострый. Обойдя чуть растерявшегося друга, я встала перед ним и даже не стала вызывать огненные клинки. Просто посмотрела на асуров.

А потом решила: эх, была не была.

– Лучше синица в руках… или туз в рукаве, – ухмыльнулась я.

Это Данте в таком куполе ни летать, ни телепортироваться не может. А злая, как все демоны Тантраса, ведьма может ВСЕ!

И я выложила большую часть силы на телепорт. Без определенного направления, без техники и четкого вектора, так – бухнула наугад сырой магией, лишь слегка определив назначение колдовства. Упругий поток ударил по стенам купола, разметав его к Аидовой бабушке, лишь ошметки полетели. А темный зев телепорта заклубился прямо передо мной.

Ухватив асура за руку, я без раздумий затащила его в это неизвестное нечто.

«Главное, чтобы Олеандр не узнал», – подумала я, оглядываясь.

Тут когда-то холмик был? Больше не будет. Деревья росли? Какие? Что, озера вам не надо? Поздняк метаться, уже есть. Уже озимые посадили, а земля на километр вокруг вспучилась? Скажите спасибо, не на два, и взрыхлилась ведь. Какие еще претензии?

Когда мы выбрались из котлована… мне стало стыдно. Без толку меня учили.

Одно радует: отсюда были видны очертания знакомой деревни, значит, понесло меня очень даже правильно. Где-то через час я окольными путями дотащила демона в полубессознательном состоянии до края деревни. Уложив асура под раскидистым кустом смородины, пошла за помощью: ведь последние десять метров приходилось чуть ли не нести его на себе.

На мое счастье, Марфа была дома. Влетев в дом, я даже не сразу смогла что-то сказать, так запыхалась.

– Танюша, что случилось? – обеспокоенно глянула на меня хозяйка.

– Там… Данте… раненый. Одна не донесу.

Да уж, вдвоем-то еле дотащили, здоровый он все же в этой ипостаси, а сил на простейшую левитацию после такого не осталось. Марфа, конечно, сначала испугалась странного обличья красавца-Данте, но, к моей радости, быстро узнала.

Детей она отправила к свекрови, жившей на другом конце деревни. Демона же мы поначалу уложили на кухонную скамью. Раздев его (не до скромности как-то), я принялась кузнечными щипцами вынимать глубоко застрявшие дротики. Уголек тут же прижигала ранки.

– Вот ведь паскудная тварь, – ругалась я под нос. – Места живого не оставил. Я из него самого иголочницу сделаю, железяка ржавая.

Данте был похож на дуршлаг – одни дырки. Штук пять сквозных, десяток застрявших в теле дротиков, и несколько пришлось выводить через новый прокол. Нашпигован металлом, как еж иголками. Мы залили весь пол кровью, от запаха горелой плоти кружилась голова, и временами казалось, что демон уже не дышит. Когда Уголек прижгла последнюю рану, я не выдержала и разрыдалась, уткнувшись носом в синие волосы.

– Данте, милый, родной, – шептала я, – только не умирай, ты слышишь меня? Прошу тебя, не оставляй меня. Хочешь, я пойду с тобой в царство? Но только с тобой. Не оставляй меня одну, умоляю, любимый.

– Танюша, успокойся, – коснулась моего плеча Марфа. – Слезами делу не поможешь. Ты же магичка, должна уметь лечить и не такое. Людям вон руки отращивают, а ты его чуть ли не хоронишь.