Одноклассники бывшими не бывают - Ашира Хаан (2020)

Я разжала ладонь — это была та самая глянцевая красная помада, которой меня накрасили на юбилей, а он не позволил купить такую же перед вечеринкой в лимузине. Интересный подарок. Что бы это значило?

Лучше бы телефон оставил.

На знак высших сил помада не тянула — на собеседование лучше губы так ярко не красить, там надо выглядеть прилично.

Я забросила ее в косметичку, даже не надеясь встретить еще раз до истечения срока годности. Что в той черной дыре пропало — то уже не вернется.

Зато на знак тянуло то, что собеседование назначили на первое сентября. Кончилось лето — кончились и мои долгие каникулы. Пора возвращаться в строй: будильник, кофе на бегу, искусственный офисный свет, войны за пульт от кондиционера и самый приятный в мире звук дважды в месяц — смс от банка, что на карточку упала зарплата.

Позвали меня к десяти, но я на всякий случай выскочила из дома пораньше, чтобы не волноваться, и только на улице сообразила, какой сегодня день.

Мимо дома вереницей тянулись дети всех возрастов в аккуратной и чистой пока еще школьной форме с букетами астр, гладиолусов и кустовых роз. Рядом семенили их взволнованные матери, то и дело поправляющие воротнички, галстуки и банты на своих чадах. От школы неслись звуки маршей и бодрых песенок про радость первого сентября.

Вроде бы ничего особенного — тридцать с лишним лет это слышу, но почему-то именно сегодня захотелось взглянуть на торжественную линейку хотя бы одним глазком.

Никаких опасностей я там не ждала.

Сосредоточенные первоклассники не отрывали глаз от табличек с номером класса в руках учителей.

Расслабленные пятиклассники постоянно разбегались, и классные руководители с трудом сдерживались, чтобы не лупить этими табличками их по головам.

Наглые восьмиклассники — половина без школьной формы — кучковались в зоне видимости своих преподов, но так, чтобы никто не дай бог не подумал, что они подчиняются правилам дисциплины.

Я улыбнулась, вспоминая себя в этом возрасте, перевела взгляд на выпускной класс, в полном составе явившийся в советской школьной форме, из-за чего у них стоял немыслимый гвалт и даже отсюда пахло валокордином, который глотала завуч…

И тут меня что-то зацепило.

В стороне от всех, почти у самого забора — две светловолосых макушки. Мужчина и худой высокий мальчишка рядом.

Да не может быть!

Но могло — жест, которым мужчина взъерошил волосы, был знаком мне до острой боли в сердце.



******

Скрывшись за кустом сирени, не смея подойти ближе, я разглядывала их — словно тайком прятала в карман конфеты, которые сама же принесла всем: «Угощайтесь!»

Они меня не видели, я и сама-то с трудом видела их сквозь сплетение ветвей и суету во дворе. Матвей был высоким, ростом почти с отца. И те же пшеничные лохмы, только длиннее, по плечи. И тот же жест, которым он отбрасывал их с лица.

Да уж… Они, наверное, даже днк-экспертизу не делали, тут и без того все прозрачно.

Сердце билось невпопад, словно умоляя меня его приструнить, загнать в рамки приличий. Что должна делать нормальная женщина в такой ситуации?

Подойти поздороваться? Пройти мимо?

Этикетом у нас в семье обычно заведовал муж. Именно он толкал меня в бок, когда я не замечала знакомых на улице и напоминал о днях рождения друзей и родственников.

Да и не так уж много у меня бывших, чтобы я успела сформировать какие-то принципы. А уж тех, от которых до сих пор так бьется сердце — всего ничего.

К мужу подошла бы — но мы за двенадцать лет стали родственниками.

А тут ведь два месяца всего. Разошлись и забыли. Если бы не один нюанс…

С другой стороны, к любому однокласснику я бы подошла, и даже поинтересовалась, с чего вдруг он привел сына в нашу школу?

С третьей — к любому другому, кроме Соболева.

Меня мысленно мотало в разные стороны так долго, что пора уже было что-то решать.

Лучше всего — бежать на собеседование.