— Верно и еще одна на подходе. Однозначно от кого-то Кархем откажется. И главное тут, чтобы отказался он не от нас.

— Но мы уже год здесь. Тебя и вовсе он вызывает чаще остальных.

— Это так, но что будет, если наш дорогой хозяин вдруг возжелает Налию? Она хороша собой и моложе нас, между прочим.

— Я тебя поняла.

— И все же для начала надо разузнать о той оборванке с кухни.

Вдруг раздался скрип дверей, а следом голос смотрительницы, приказавшей всем собраться.

— Я привести к вам портниху, — оглядела девушек. — Бэр Кархем желать, чтобы его наложницы каждый вечер посещать его в новых нарядах. Агарья снять мерки с каждой и показать вам ткани.

После чего Фарата отправилась дальше — к Эйве. Нашла ее, сидящей на подоконнике.

— Риа приходить? — закрыла за собой двери.

— Да, гэл Фарата, — сразу спустилась на пол.

— Скоро я привести к тебе портниху, она снять мерки для платьев. Сегодня бэр Кархем хотеть тебя видеть, за ужином. Ты петь, пока он есть. А коль нарядов пока нет, вот, — пожила на кровать несколько платьев, — я взять самые маленькие, должны подойти. Вожак любить зеленый цвет.

— Благодарю.

— Я за тобой прийти после заката.

А когда орчанка ушла, раздался скрип второй двери, за которой была собственная купальная.

— Ушла? — выглянула Риа.

Глава 14

— Угу.

— Уф-ф-ф, чуть не попалась, — подошла к небольшой тахте, что тянулась вдоль окна. — Знаешь, это хорошо, что ты будешь петь для него, — присела на самый край. — Все ж не постель.

— Это временно, Риа.

— Не важно. И потом, вдруг ему так понравится твое пение, что он не захочет делать тебя наложницей? Одна из девушек, которую Кархем отпустил, умела танцевать. Она радовала его несколько месяцев, а потом случилось несчастье — повредила ногу. И Кархем подарил ей свободу.

— Что же мне себе повредить тогда? — печально усмехнулась.

— Мы что-нибудь придумаем, — поманила подругу к себе, а когда Эйва села рядом, достала из кармана передника три пирожка, — это тебе от Макоры. Представляешь, она переживает за тебя. Очень.

— Передай ей большое пребольшое бэригет, — взяла теплые пирожки в руки и едва не разрыдалась. — Макора хорошая. Это с виду она такая, а внутри…

— Знаю. Ворчит, может подзатыльник дать, но потом всегда пожалеет. Только к тебе она особенно прониклась. Видела бы ты, как Макора разозлилась, когда узнала, что тебя забрал Кархем. Часа два гремела посудой так, что уши у всех заложило, и даже похлебку для стражи переперчила.

— Даже так?

— Ага. Но, — закусила губу, — разозлился и еще кое-кто. Я бы сказала, взбесился.

— Тарос? — широко распахнула глаза.

— Да. Головой одного из своих стол сломал. Он когда в ярости, страшнее не сыскать существа.

И почему-то Эйве сразу вспомнился аромат рошки. Теперь запах этой травы всегда будет рождать образ Тароса перед глазами. Как бы то ни было, а Риа права, уж лучше петь. Кто знает, вдруг вожак действительно не захочет большего и однажды подарит свободу.

А спустя час после того, как Риа ушла, в комнату пожаловала молодая орчанка:

— Меня звать Ирхат, — вышла вперед. — Я сопровождать тебя, если ты выходить из покоев. Сейчас хотеть гулять?

Одеждой орчанка ничем не отличалась от здешней стражи — такие же кожаные штаны и жилет, на ее бедре были закреплены ножны, в которых покоился кинжал, в ушах поблескивали кольца, даже в носу было кольцо, татуировки резкими линиями пестрели на руках, голове, шее. А главное, это волосы, собранные в высокий хвост, но виски были выбриты. Оказывается, в воинах у хаватов не только мужчины, но и женщины.

— Да, хотела бы.

— Тогда одеваться. Я ждать за дверью.

Одеваться! Знать бы во что. На улице знойно, а у нее только закрытое платье да те наряды, которые принесла Фарата. Но наверно лучше закрытое, безопаснее будет.