— Ладно, уговорил, — сию секунду сквозь зеленоватый цвет кожи проступил едва заметный румянец.

— Габан, — и развернулся к остальным, ибо к тому времени на них с нескрываемым любопытством смотрели и Эйва, и Сакар. — Хватит глазеть, давайте веда свежевать. Шкура уж больно хороша, ладные жилеты выйдут.

— Значит, сегодня весь день стоим здесь? — Эйва осторожно оббежала веда.

— Да. Скоро Гиблые болота. Придется сутки идти без остановок, так что сегодня мы отдыхать, есть, набираться сил.

Ведом занялись мужчины, а женщинам поручили развести огонь.

— Знаешь, впервые за долгое время я чувствую себя так легко, — Эйва принесла хворост, положила рядом с камнями, из которых Ирхат выкладывала место под костер.

— И я, — подняла голову, а следом зажмурилась от солнечных зайчиков, что мелкими точками легли на лицо. — В скалах мы бояться умереть, потому всегда следовать когуму и правилам. Когда перебраться в Аранхарм, я думать, что все, у меня теперь свободная жизнь, но нет.

— Выходит, мы обе вырвались из рабства, — произнесла с грустью в голосе. — Ты любила брата, я его, однако любовь не спасла.

— У женщин моего клана прав мало. Нас держать в узде, рано отдавать замуж, чтобы мы не успеть почувствовать вкус жизни без мужчины, потому что дома стеречь отец, вне дома — муж.

— Макора говорила, что девушки, отданные в другую семью, считай, потеряны для своих родителей.

— Так и есть. После свадьбы оручек воспитывать муж и его семья. А родные мать с отцом только в гости иногда приходить, притом девушка не иметь права жаловаться на мужа.

— У нас тоже случались свадьбы по сговору между семьями, но редко. В основном у богатых. У тех, кто попроще, как правило, по любви.

— Мне Радул рассказывать, у катаганов совсем все по-другому. У них мужчина уважать женщину, ценить семью, и главное, ты уж простить меня, не иметь наложниц. Нет ничего хуже, когда твой мужчина ублажать другую самку, — и перевела взгляд на Радула, а тот с искренней радостью возился с огромной тушей, — я так на него надеяться, ты себе даже не представлять.

— Почему же, я прекрасно тебя понимаю. Только вот…

— Мой тебе совет, не бояться смотреть на других мужчин. Чем Сакар не вариант?

— Ирхат, у меня муж есть.

— Ну да, орук, которого все бояться. Кархем очень жестокий, Эйва. Очень. Где он, там всегда война. Он пообещать кланам отвоевать континент у людей.

— А что же твой брат? Он такой же?

— Тарос не любить власть так, как Кархем, но любить воевать. Он воин, которому нет равных в свирепости и отчаянности. Мой брат родиться таким. Наша мать про него часто говорить: «Если Тарос сражаться, то до победы, если любить, то до смерти». В четырнадцать ему нравиться одна оручек, только однажды случиться беда — лавина сойти и Ларета погибнуть. Так мой брат чуть не умереть от переохлаждения, пока пытаться откопать ее. Потом он еще долго отходить… — а на ресницах сверкнули слезы. Когда-то у них была настоящая семья, но после смерти родителей каждый начал жить сам по себе. — Ты ему запасть в душу, — поспешила вытереть слезы, — он как помешаться. Как вы вообще встретиться?

— Мы встретились в трапезной. Я была прислугой, разносила еду. Так случилось, что споткнулась и уронила его хлеб на лавку. И мне так страшно стало, ужас. В этот момент взяла и посмотрела ему в глаза. Я надеялась, Тарос забудет меня, но он не забыл. Разок увести попытался, благо, помешала Фарата. Потом мы встречались в кухне.

— А ты к нему хоть что-то чувствовать? — вдруг нахмурилась.

Глава 55

— Не знаю. Честно. Потом меня увидел Кархем и началось. Я перестала вообще что-либо понимать, просто шла, куда вели. И все время боялась.

— Так, ты любить вожака или нет?

— Люблю… да, люблю, — и отвела взгляд. — Скажу лишь одно, с твоим братом мне не было так страшно. Не знаю, почему.