Мне нужно переварить все, что на меня свалилось, и поскольку мысли о Торне перевариваться отказываются, я думаю о себе. Возможно, написать сценарий о моей жизни не такая уж плохая идея. Тем более что когда снимали фильм про Джермана Гроу и его жену, в нем было бесчисленное множество допущений и художественного вымысла. А если еще перенести действие в древность, в Северные земли… Идея меня увлекает настолько, что я ненадолго выпадаю в альтернативную реальность, где моя история уже перестает быть моей. Это история совершенно другой девушки, которая родилась много столетий назад, в богатой семье.

У нее была счастливая жизнь, пока однажды правитель Северных земель не захотел сделать ее своей. Идея раскручивается сама собой, я даже не представляла, что это может быть так, и, когда Бен приглашает меня на обед, я не сразу возвращаюсь в реальность.

Отдых в «Шеррамел Стар» для меня не сказать, чтобы что-то новое — в окружении отца всегда был сервис, скорее, хорошо забытое старое. То забытое, когда не нужно думать, на что потратить деньги, а на что отложить, куда на неделе пойдет эта сотня, и как тогда придется прижаться на следующей.

— Я могу платить за еду, — говорю я. — Ну или вместе можем покупать продукты, или вообще их разделить.

Бен закатывает глаза.

— Я знаю, что ты говорил, — тоже возвращаю его в реальность. — Но теперь, когда мы не вместе…

— Мне что, договор составить, что ты мне ничего не должна? — ухмыляется он. — Ни натурой, ни деньгами. Никак.

— Ты наблова задница.

— Сомневаюсь, что наблова задница стала бы так с тобой носиться.

— И то верно, — соглашаюсь, пробуя десерт. Внутри у него замороженный крем и литтоновые ягодки, и он просто тает на языке. — Давай договоримся так: когда шоу будет запущено, и у меня пойдет доход, я тебе все отдам.

— Давай договоримся так: когда шоу будет запущено, мы вернемся к этому вопросу. Возможно, я захочу проценты.

С Беном сложно понять, когда он говорит серьезно, а когда смеется, но сейчас это что-то среднее. Я понимаю, что процент от бизнеса — учитывая все, что он для меня сделал, это выход. В том числе и для меня, так я не буду чувствовать себя обязанной. В конце концов, он мужчина, а у них на это вообще нюх. Рассматривать его как инвестора мне гораздо проще, чем как… просто друга, который помогает мнеденьгами.

Друга.

Я мыслями возвращаюсь к Рин.

Понимаю, что Рин вообще ничего обо мне не знает. Ни о том, что я беременна, ни о том, что в Аронгаре. Даже о том, что я собиралась замуж за Бена.

Драконы, она меня убьет.

Она убьет, а Даргел поможет вывезти меня в пустошь и прикопать в ближайшей пещере, потому что близкие люди так не поступают. Но я не представляю, что могу сказать ей и брату — мне пришлось бежать в Аронгару, потому что Торн хотел заставить меня сдать анализы?

В Ферверне он имеет полное право на своего ребенка. В Рагране тоже. В Аронгаре…

— Бен, расскажи, как работают законы в Аронгаре? — спрашиваю я. — По моему вопросу?

— Скажем так, в Аронгаре тебя никто не заставит сдавать анализы помимо твоей воли.

— Даже если у меня была связь с правящим иртханом?

— Да хоть с первым драконом. Так было не всегда, этот законопроект рассматривали пять лет…

— Ого!

— Но все-таки приняли. Он защищает преимущественно женщин, но и мужчин тоже. Если, скажем, у обычного человека был роман с иртханессой, впоследствии он тоже имеет право на ребенка. Но до рождения ребенка никто не вправе диктовать тебе, что делать. Иртханесс, к слову, это тоже защищает — в случае романа, который родителям не понравился, они не имеют права заставить ее отдать этого ребенка, скрывать, прятать и так далее.

— То есть…