Парящая для дракона. Книга 2 - Марина Эльденберт (2020)

Неудивительно, что эта роль для Паршеррда стала пропуском в мир большого кино, и для многих других актеров — тоже.

Гроу действительно гений.

Поэтому сейчас, на этой истории, которая вроде как вымышленная, я откровенно реву. Напоминаю себе, что Танни Ладэ-Гранхарсен счастлива в браке (с тем самым Джерманом Гроу), но все равно реву. Кажется, эти слезы становятся очищением: не те, что были после ухода Стенгерберга с Арденом, а эти.

Еще я смеюсь.

Радуюсь и чувствую, как в падении перехватывает дыхание.

Как бы там ни было, когда кино заканчивается, я полностью опустошена, но опустошена приятно. Чувствую себя воздушной и легкой, улыбаюсь, поворачиваюсь к Бену. Он смотрит на меня: в упор, пристально. Так пристально, что харрагалахт вспыхивает, отзываясь во всем теле странной жаркой волной.

— Здесь будет кое-что после титров, — произносит Бен, переключая взгляд на экран. — Смотри.

После титров — выступление Джермана Гроу. Надо отдать ему должное, редко встретишь настолько харизматичных людей (ну, или иртханов). Я бы не назвала его красавцем, но есть что-то такое в его голосе, в его манере держаться или смотреть в камеру, что от него сносит крышу.

Причем «сносит крышу» — именно то самое выражение. Другого я подобрать не могу.

— Сейчас, когда вы смотрите эту запись, меня, возможно, уже нет в живых.

Зал взрывается хохотом, Джерман Гроу с экрана разводит руками.

— Я просто забыл сообщить жене о том, что собираюсь экранизировать историю ее жизни. Скажем так, она узнала об этом, когда был закрыт последний дубль…

— Ты труп! — В кадре появляется Танни Гранхарсен.

Теперь я понимаю, почему они стали парой: эти двое идеально подходят друг другу. Они друг друга дополняют, как две части единого целого, и когда Джерман Гроу поднимается, перехватывает ее за талию и целует в губы, в зале воцаряется тишина.

— Вы можете сказать, что все это шоу, — произносит он, когда снова смотрит в камеру. — И это так и есть. Отчасти.

— На самом деле я читала сценарий, когда он создавался, по сценам. — Танни занимает второе кресло, ее манера держаться — это что-то.

Она настолько естественная и непринужденная, что кажется, Танни Гранхарсен рождена для сцены. Остается только догадываться, почему она больше не снимается.

— Эта история — художественный вымысел, но она основана на реальных событиях, — продолжает Джерман Гроу, — когда мы поняли, что хотим ее рассказать, мы решили сделать ее именно такой. Часть спецэффектов, которые вы видели, создавала моя жена. Там была такая маленькая, крохотная строчка где-то ближе к концу титров — Танни Гранхарсен.

— Засранец! — Она смеется, и зал смеется вместе с ней.

Я смеюсь тоже.

— И мы искренне рады, что сегодня вы пришли ее посмотреть. Все вы, должно быть, уже знаете, что это мой последний фильм. Но Танни по-прежнему будет делать спецэффекты, и ее имя вы сможете разглядеть еще в сотнях маленьких строчек… если, разумеется, досидите до этого момента.

На этот раз все хохочут гораздо громче, Танни награждает мужа убийственным взглядом. Насколько это у нее получается: глядя на этих двоих, сразу понятно, что они без ума друг от друга.

— Что касается меня, я с головой ухожу в постановки, и буду рад видеть вас — где именно — на сцене Мэйстонской оперы или в Грандвэй, или где-то еще — решит только время. Сейчас я как никогда раньше открыт для экспериментов. Ну, и последнее.

Он смотрит на Танни, которая сидит рядом с ним.

— Мы действительно рады, что вы с нами.

Он это так и говорит «вы с нами», подразумевая и ее, и себя.

— И если этот фильм вам понравился, мы рады вдвойне. До новых встреч!

Вот теперь экран гаснет.

Взбудораженные, вовсю обсуждающие фильм и звездную пару, все тянутся к выходу из кинозала, мы с Беном выходим последними. У меня почему-то горят щеки и покалывает узор над грудью.