Парящая для дракона. Книга 2 - Марина Эльденберт (2020)

Хочется вдохнуть — во всю мощь, и я это делаю, наслаждаясь прохладой, совершенно не похожей на вымораживающий воздух Хайрмарга. Во флайсе мы тоже молчим, я все еще наполовину в реальности фильма, и Бен, кажется, тоже. По крайней мере, я нахожу в себе силы, сказать:

— Спасибо, — только когда мы уже поднимаемся в лифте.

До моей квартиры остаются считаные секунды, когда Бен подается вперед. Сплетая наши пальцы, заводя мои руки над головой и в одно мгновение врываясь поцелуем в мои губы.

От этого в груди взрывается маленькое солнце. Нет, не в груди, а над грудью, когда его губы раскрывают мои, от харггалахт в каждую клеточку тела вплавляется искра. Сумасшедшая искра дикого, животного влечения, не похожего ни на что, и легкий щелчок раскрывшихся дверей ударяет в сознание, как звучание сирены во время налета.

Я с силой отталкиваю Бена, разрывая наш поцелуй.

— Ты сошел с ума!

— Почему? — хрипло интересуется он, и при этом смотрит на меня так, что на губах снова вспыхивает раскрывающий поцелуй, отзывающийся пульсацией в самом низу живота.

Все, на что меня в настоящий момент хватает — это метнуться к двери квартиры, царапнув ключом по замку, а после захлопнуть ее перед носом у Бена. Кажется, он этого не ожидал, да нет, он точно этого не ожидал, иначе разве иртхан — сильный иртхан с их звериной реакцией, позволил бы мне сбежать?

Я прислоняюсь спиной к двери, чувствуя, как бешено колотится сердце, и как горит над грудью ненавистная метка. Я избавилась от одной, чтобы получить другую, и… что это только что было?

Звонок в дверь совпадает с топаньем Гринни. Точнее, полностью его поглощает, и я вздрагиваю.

— Лаура, открой.

Здесь никакой звукоизоляции — ну, или почти никакой, потому что голос Бена я слышу отлично.

— Открой, пожалуйста. Нельзя так заканчивать вечер.

— А как можно? — хрипло интересуюсь я.

Не уверена даже, что он меня слышал, потому что мой голос больше напоминает сдавленный шепот.

— Лаура. Пожалуйста. Я не стану извиняться за то, что тебя целовал. Но я согласен с тем, что поторопился. Позволь мне все объяснить.

Я разворачиваюсь лицом к двери, Гринни нюхает мою ногу. Ее нос смешно тычется в джинсовые брюки, потом она плюхается рядом и зевает.

Я знаю, что Бен прав, и что мне надо открыть, но у меня рука не поднимается. Не знаю, сколько я так стою, слушая тишину, пока она не становится еще тише.

Глазок у меня в квартире замызганный, причем когда я пыталась его протереть, выяснилось, что что-то въелось в стекло, а может, его просто так знатно исцарапали чем-то. Я даже понять не могу, чем, и как им это удалось, тем не менее площадка перед лифтом видна смутно, и она пустая. Наверное, стоило догадаться, что она пустая, потому что харргалахт на моей груди засыпает.

— Сейчас, — тихо говорю я. — Сначала есть, а потом гулять.

Тихо-то как. Так тихо, что слышно биение моего успокаивающегося сердца. Где-то там, во мне, бьется еще одно — сердце ребенка мужчины, которого я… во мне не хватает силы, чтобы произнести «любила» даже в мыслях. Потому что если я так подумаю, прошедшее время закроет все, и это все навсегда останется в прошлом.

Я насыпаю корма для Гринни, сажусь на барный стул и верчу телефон в руках.

Всего один звонок отделяет меня от Торна.

Как я могу так реагировать на Бена? Откуда это во мне? Что это?

Пока Гринни ест, снимаю свитер и смотрю на узор харргалахт. На краях еще алые отблески, как отблески того, что творилось со мной и с моим телом во время этого поцелуя.

Харргалахт.

Я упустила возможность спросить о нем, когда передо мной стоял Арден.

Что это? Что делает эта метка?