Джон Кипящий Котелок - Брэнд Макс (1998)

Примерно этого я и ожидал. Приняв поздравления и рукопожатие от такого человека, как Грешам, я уже мог не придавать значения презрительным гримасам окружающих людей. Однако его слова, судя по всему, заставили присутствующих увидеть случившееся в ином свете. Когда я проследовал за Грешамом к стойке бара, народ почтительно расступался; теперь все глядели на меня с оторопью, недоуменно почесывая подбородки.

Воцарилась тишина, которую нарушил опять же Питер:

– Ребята, поднимем стаканы! Хочу представить вам моего друга. Его зовут Джон Шерберн, вот он стоит. Вы слышали, как он просил прощения у Тома Кеньона за свой сегодняшний проступок. Но вы должны понять, что Кеньон не оставил ему выбора. Хочу, чтобы все знали, что днем я привел его в дом Тома Кеньона, и Шерберн предложил свои извинения там. Но Тому этого было мало. Он пожелал устроить спектакль и потребовал, чтобы Шерберн явился в салун, принес извинения при всех.

Я скажу вам, почему Шерберн на это пошел. Нет, не из страха перед Кеньоном. Шерберн – не тот человек, чтобы кого-то бояться. Если не верите, можете спросить о нем в сотне городков на Западе, и вам расскажут, кто он такой! Но здесь он хочет показать себя совсем с другой стороны.

Ребята, он будет вместе с нами охотиться на Красного Коршуна, и поэтому ему нужно, чтобы лучшие люди нашего города стали его друзьями. Он пришел к нам не для того, чтобы хвастаться своей удалью и меткостью. Ради нас Шерберн начал другую игру и, согласитесь, сегодня он зашел с козырного туза!

Не знаю, как нам отнестись к поступку Кеньона. Это уже другой вопрос, подумаете над ним после. А пока выпьем за здоровье Джона Шерберна!

Взад-вперед по стойке стали ездить стаканы; бармен едва успевал их наполнять. Воздух наполнился радостным ревом, бульканьем виски. Жидкость в стоящих рядами бутылках убывала на глазах.

Вскоре меня обступили со всех сторон; люди выкрикивали свои имена, пожимали мне руку. Вот что сделал для меня Грешам и вот что значило его слово в Эмити!

Но без ложки дегтя, естественно, не обошлось. Потому что один человек не притронулся к выпивке посреди этого шумного веселья, а вышел вон с опущенной головой. Это был Том Кеньон. И я знал – будь на месте Грешама кто-то другой, Кеньон заставил бы его поплатиться за разговоры, которые велись допоздна за столиками.

В тот вечер, кроме десятков друзей, я нажил и одного заклятого врага.

Глава 8

Правила большого человека

Однако тогда мне не было дела до Тома Кеньона. Он мог сколько угодно ненавидеть меня или нежно любить – меня занимало лишь мое будущее положение в местном обществе, хотя после рекомендаций, данных мне Грешамом, оно не могло быть плохим. Власть Питера была безраздельна. Он правил городом, обходясь без револьвера, и любого мог поставить на место, как это только что сделал с Кеньоном.

Любопытство заставило меня обратиться с расспросами к стоявшему рядом детине свирепого вида.

– И как это Грешам, – спросил я, – может каждый день рисковать, расхаживая по улицам без оружия?

– Да какое там рисковать! – ухмыльнулся он. – Раньше, может, и было опасно. А теперь у него эта самая – ну, как ее? – репутация. Ребята его уважают. Тут за него любой в драку бросится. Я сам был в этом салуне, когда двое чужаков хотели его прикончить, чтоб потом о них все говорили. А теперь никто и не вспомнит, как их звали…

Мне стало интересно, я попросил рассказать поподробнее. Он охотно продолжил: