Я вещаю из гробницы - Алан Брэдли (2013)

— Иногда я и сама прогуливаюсь в темноте, — рассказывала мисс Танти. — Пусть даже некоторые говорят, что ночной воздух вреден для голоса. Надо просто идти, закрыв рот и спокойно дыша через нос.

Я содрогнулась при одной мысли о том, как мисс Танти плывет по деревне во мраке, закрыв рот и спокойно дыша через нос.

Неудивительно, что люди говорят, будто видели привидение!

Эти таинственные огни людей из противовоздушной обороны и пожарных, плававшие на церковном кладбище во время войны, вероятно, просто отблески луны в гигантских линзах мисс Танти.

Или это что-то более зловещее?

— Мне пора идти, — сказала я. — Не надо меня провожать. Рада видеть, что вы в порядке, мисс Танти.

Этот бесстыжий подхалимаж напоминал игру на сцене после того, как места в шатре опустели. Но мое кажущееся великодушие оставит лазейку для дальнейших расспросов, если они понадобятся.

— Подумай о том, что я сказала! — крикнула мне вслед мисс Танти, когда я была уже в дверях. — Если мы трое соединим наши умы, то можем стать силой, с которой будут считаться.

Я уклончиво улыбнулась в ответ и двинулась вниз по лестнице мимо музыкальной портретной галереи. На секунду притормозила, чтобы еще раз взглянуть на кислого, как уксус, джентльмена, вручающего мисс Танти музыкальный приз. Где-то я уже видела это лицо, но ни за какие коврижки не могла припомнить, где именно.

Исключительно ради удовольствия я перепрыгнула последние три ступеньки и с грохотом приземлилась в прихожей.

— Джеронимо! — завопила я. Это боевой клич, прославленный американскими парашютными войсками, во всяком случае, так мне сказал Карл Пендрака.

Справа от меня в гостиной человек, стоявший у стола мисс Танти, выпрямился от неожиданности и резко обернулся. Он копался в ее бумагах.

Это был Адам Сауэрби.

Он рассматривал меня лишь долю секунды до того, как по его лицу начала расползаться широкая усмешка.

— Клянусь Иовом! — сказал он. — Застигнут в процессе. Ты меня изрядно напугала.

— Вы частный детектив, — заявила я.

— Что ж, — ответил он, — должен признаться, что некоторые аспекты моей деятельности касаются не только левкоев.

— Вы частный детектив, — повторила я, не собираясь говорить околичностями, или как бишь там это называется. Надо спросить Даффи.

— Да. Раз уж ты так говоришь, то да.

— Я думала об этом. Это напечатано на вашей визитке: исследования.

— Очень проницательно с твоей стороны.

— Пожалуйста, не нужно снисходительности, мистер Сауэрби. Я не ребенок. Ну, на самом деле, строго говоря и в глазах закона, предполагаю, я ребенок, но тем не менее ненавижу, когда со мной так обращаются.

— Я брошусь ниц перед тобой и буду проливать горячие слезы на ковер, — с ухмылкой сказал он, размахивая руками, как сумасшедший.

Я промаршировала к выходу.

— Флавия, погоди.

Я остановилась.

— Извини. Трудно перестать валять дурака за одну минуту. Это все равно как съехать на мотоцикле с дороги в поле: нужно несколько ярдов, чтобы остановиться.

— Может быть, нам лучше выйти наружу, — сказала я, — пока мисс Танти не спустилась и не обнаружила, как вы копаетесь в ее вещах?

— Боже мой! — воскликнул он. — Ты хочешь сказать, она дома?

— Наверху, — ответила я, указав подбородком.

— Тогда exeunt omnes,[42] — прошептал он, прижимая длинный палец к губам, и зашагал к дверям, преувеличенно высоко поднимая ноги, словно замаскированный взломщик в пантомиме.

— Вы и правда глупы, — сказала ему я. — Лучше бы вам прекратить это дело.

16

Мы стояли на берегу реки в конце Кейтер-стрит, подальше от ушей мисс Танти. Дошли туда мы в полном молчании.

Теперь единственными звуками были шум текущей реки и приглушенное кряканье парочки уток, плавающих кругами по течению.

— Извини, — повторил он. — От старых привычек не так легко отделаться.