Испытай себя - Дик Френсис (2021)

— Но здесь же так написано. «Моча стерильна и не может вызвать отравления. В результате кипячения и конденсации получается чистая дистиллированная вода, совершенно безопасная для питья».

— Джон, это невыносимо! — протестующе сказала Мэкки.

— Но это правда, — улыбнулся я. — Отсутствие воды — это мучительная смерть. Если у вас будет огонь, но не будет воды, то теперь вы знаете, что делать.

— Я не смогу.

— Выживание — это психологический настрой, — повторил мою мысль Тремьен. — Человек не знает, на что он способен, до той поры, пока не окажется в экстремальных условиях.

— А вы сами когда-нибудь пили это? — спросил Перкин.

— Дистиллированную воду?

— Вы поняли, что я имел в виду.

Я кивнул.

— Да, приходилось экспериментировать на себе, чтобы рекомендовать другим в своей книге. Я очищал и другие жидкости. Грязную воду в джунглях. Мокрую грязь. Особенно морскую воду. Если исходный продукт содержит воду и не бродит, то пар — это чистая Н2О. Когда морская вода выкипит, то остается соль, которая тоже необходима.

— А что, если исходный продукт находится в процессе брожения? — спросил Гарет.

— Тогда пар — это алкоголь.

— О да. Когда-то нам говорили об этом в школе.

— Джин с тоником в дикой местности? — шутливо предложил Тремьен.

— Я абсолютно уверен, что смогу напоить вас допьяна в дикой местности, но получение настоящего джина будет зависеть от наличия можжевельника, а тоника — от того, растут ли в этой местности деревья, из которых можно добыть хинин. И я боюсь, что можжевельник и хинное дерево вряд ли будут расти в одной и той же местности, впрочем, все возможно. — Я сделал паузу. — Кубики льда — тоже проблема в лесу под дождем.

Тремьен рассмеялся глубоким грудным смехом.

— Вы когда-нибудь сами спасали себе жизнь с помощью всех этих хитростей?

— Не совсем так. Иногда я неделями занимался выживанием с помощью моей техники, но кто-нибудь обязательно приблизительно знал, где я нахожусь, и у меня были пути выхода. Я в основном занимался испытанием тех приемов, которые осуществимы, реальны и разумны в тех районах, куда агентство намеревалось посылать туристические группы. Лично же мне не приходилось выживать, например, после авиакатастрофы в горах.

В 1972 году произошла авиакатастрофа в Андах, и люди пожирали друг друга, чтобы остаться в живых. Но рассказывать об этом при Мэкки мне не хотелось.

— Но все же, — спросила она, — когда-нибудь случалось что-нибудь непредвиденное?

— Иногда.

— Что именно? Расскажите же.

— Ну… Укусы насекомых, пищевые отравления.

Они посмотрели на меня так, будто в этом нет ничего необычного, однако на самом деле пару раз эти причины вызывали у меня серьезнейшие заболевания, и я о них никогда не забуду.

С той же степенью правдивости, но более трагическим голосом я сказал:

— Однажды в Канаде на мою стоянку забрался медведь, разрушил мое жилище и несколько дней ходил кругами. Я не мог добраться до нужных мне вещей. Некоторое время мне было явно не по себе.

— Вы действительно такое испытали? — открыл рот Гарет.

— Все обошлось. Медведь в конце концов ушел.

— А вы не боялись, что он вернется?

— Я упаковал свои вещи и перебазировался.

— Ну и ну! — вырвалось у Гарета.

— Медведи едят людей, — наставительным тоном заговорил его старший брат. — И выбрось из головы идею когда-либо последовать примеру Джона.

Тремьен с нежностью посмотрел на своих сыновей:

— Кто-нибудь из вас когда-либо слышал о самом любимом занятии молодых священников?

— Нет, — ответил Гарет. — А что это?

— Они любят мечтать.

— О тебе все пекутся и беспокоятся, — не унимался Перкин.

— Пусть Гарет помечтает, — сказал Тремьен, кивая. — Это вполне естественно. Я даже и на миг не могу себе представить, что он отправится травить медведей.

— Мальчишки часто делают глупости. Гарет — не исключение.