Испытай себя - Дик Френсис (2021)

Заметки, относящиеся к зиме прошлого года, не содержали каких-либо сенсационных сообщений, хотя и изобиловали информацией о целом ряде выдающихся побед Тремьена. «Лошади в прекрасной форме», «Викерс, поднажми», «Победное шествие» — такими и подобными заголовками пестрели газеты.

Я покончил с этим годом и задумался, просто сидел и думал; неожиданно в комнате возник Тремьен, в пальто, источающем холод горного пастбища.

— Как ваши успехи? — поинтересовался он.

— Я прочитал сообщения за прошлый год. О всех ваших успехах, — показал я на коробку с вырезками.

Тремьен просиял.

— Приходится постоянно быть начеку. Ошибок допускать нельзя. Просто удивительно. Иногда все идет нормально. В иной же год лошадей поражает какой-нибудь вирус, они теряют спортивную форму, умирают владельцы — жутко паршивые времена. Все, как в игре: везет — не везет.

— Анжела Брикел в конечном счете объявилась? — спросил я.

— Кто? А, она. Нет. Глупенькая сучонка. Одному богу известно, куда она смоталась. Самый последний профан в конноспортивном мире знает, что лошадям, заявленным к участию в скачках, нельзя давать шоколад. Жаль, конечно. Лошади его любят. Каждому также известно: плитка «Марса» никогда не стимулирует лошадь так, что она выиграет скачки. Однако, что бы мы ни говорили, по правилам шоколад считается допингом. Не повезло мне с тем делом.

— Не убеги она, были бы у нее неприятности?

Тремьен усмехнулся.

— От меня, несомненно. Я бы уволил ее, но она исчезла до того, как я узнал, что анализ дал положительный результат. Обычная практика — большинство лошадей, выигравших скачки, обследуют на допинг.

Он замолчал, уселся в кресло с противоположной от меня стороны стола и начал в задумчивости рассматривать кипу вырезок.

— Знаете, любой на моем конюшенном дворе мог бы это сделать. Или сам Нолан, хотя за каким лешим ему это надо было делать? В любом случае, — он пожал плечами, — это часто случается. Методика проведения анализов в настоящее время очень хорошо разработана. Слава богу, сейчас после получения положительного результата уже автоматически не ставится вопрос о дисквалификации тренера, ведь наличие стимулятора можно объяснить чистой случайностью. Но риск всегда присутствует. Это дамоклов меч для каждого тренера. Риск халатности. Риск прямой диверсии. Приходится принимать всевозможные меры предосторожности и уповать на Бога.

— Если хотите, я включу эти ваши рассуждения в книгу.

Он оценивающе взглянул на меня.

— Все-таки я заполучил хорошего писателя, не так ли?

Я покачал головой.

— Вы заполучили писателя, который постарается сделать все, что в его силах.

Тремьен улыбнулся с оттенком удовлетворения.

После завтрака (бутерброды с мясом) мы вновь приступили к работе. На сей раз я записывал историю его отрочества, историю тех лет, что он провел вместе со своим эксцентричным папочкой.

Казалось, Тремьен не испытывает никакого чувства обиды за былые унижения; он с легкостью парил над всеми этими психологическими нюансами. Он откровенно рассказывал о том, как работал чистильщиком сбруй и упряжей в одном семействе охотников на лис в графстве Лестершир, а годом позже — конюшенным мальчиком у какого-то ватерполиста в Аргентине.

— Но это же злоупотребление детским трудом, — протестующе заметил я.

Тремьен беззаботно улыбнулся.

— Меня не сделали педерастом, если вы это имеете в виду. В конечном счете отец разыскал меня, привез домой, отобрал заработанные деньги, а когда я возразил, что это, дескать, несправедливо, взял палку и врезал мне пару раз. Да, явно несправедливо, но отец сказал, что это послужит мне хорошим уроком и я навсегда запомню, что не все в этой жизни справедливо. «Никогда не рассчитывай на справедливость» — его слова. Но вам повезло: я не буду вколачивать эту сентенцию в вас палкой.

— А платить будете?

Он от души рассмеялся.