Включить. Выключить - Колин Маккалоу (2011)

— Секс не убийство, лейтенант, — возразила она. — А когда им занимаются взрослые люди по обоюдному согласию, это вообще не преступление.

— Ваша половая жизнь меня не интересует, мисс Вилич. Я хочу знать только, где вы ею занимаетесь.

— У меня дома, в моей квартире.

— В районе, где половина соседей работает в медицинской школе Чабба или в Естественнонаучном корпусе? Там, где все знают Кайнтона и его машину и рано или поздно заметят ее? Сдается мне, вы где-то прячетесь.

— Ошибаетесь, даже не пытаемся. Я одинока, живу одна, Кит старается проскользнуть незаметно, если приезжает до темноты. Правда, он заявляется ко мне попозже, когда уже темно. Поэтому я и люблю зиму.

— А как же взгляды из-за кружевных занавесок? Из-за вас доктор Кайнтон привязан к Хагу вдвое крепче: там служат и его жена, и любовница. Жена знает?

— Она живет в полном неведении, но вы, думаю, всем раззвоните про нас с Китом, — мрачно предположила Тамара.

— Не раззвоню, мисс Вилич, но поговорю с Китом Кайнтоном — чтобы убедиться, что у вас нет другого места для встреч. Ваши отношения неразрывно связаны с насилием, а для насилия, как правило, требуется надежное убежище.

— Где никто не услышит крики? Лейтенант, мы никогда не заходим так далеко, просто разыгрываем какой-нибудь сценарий, — объяснила она. — Например, строгая учительница и скверный мальчишка, женщина-полицейский с наручником и резиновой дубинкой… и так далее. — Она переменилась в лице и прерывисто вздохнула. — Он меня бросит. Что же мне делать? Что я буду делать, когда он меня бросит?

«Вот живое доказательство тому, какими обманчивыми бывают предположения и впечатления, — думал Кармайн. — Я считал, что она не любит никого, кроме себя, а она влюблена в этого надутого индюка Кита Кайнтона — может, этим и объясняются ее картины. Она отразила свое отношение к любви — обидно, должно быть, ненавидеть любовь! Потому что Тамара знает, что Кит приезжает к ней только за сексом. А любит Хилду — если вообще способен любить».

Тамара догнала его у лифта.

— Если вы поспешите, лейтенант, то застанете доктора Кайнтона в перерыве между операциями, — сообщила она. — В больнице Холломена, на десятом этаже. Пройдите по подземному переходу, так будет быстрее.

Подземный переход, похожий на туннель, был жутковатым, как все туннели; побывав в лабиринте таких убежищ, прорытых японцами на тихоокеанских островах во время войны, Кармайн боялся их — настолько, что с трудом заставил себя спуститься в лондонскую подземку и ходить по переходам между станциями. В туннелях ощущался гнев и скрежет земли, разъяренной вторжением, и они вселяли в Кармайна ужас. Пройдя сотню метров, он повернул на развилке направо, и подземный ход вывел его в подвал больницы, неподалеку от прачечной.

Все операционные располагались на десятом этаже, но доктор Кит Кайнтон, облаченный во все зеленое, с повязкой, болтающейся на шее, ждал посетителя возле лифтов.

— Конфиденциальность! Я настаиваю на конфиденциальности, — шепотом заявил он. — Сюда, скорее!

Он почти втолкнул Кармайна в тесный склад, заставленный коробками с медицинскими принадлежностями. Здесь не было ни стульев, ни подходящей атмосферы, на которую рассчитывал Кармайн.

— Значит, мисс Вилич все вам рассказала? — начал Кайнтон. — Так я и знал; нельзя было оставлять у нее эту чертову фотографию.

— Могли бы просто порвать ее.

— Господи, лейтенант, вы не понимаете! Она захотела взять снимок себе! Тамара просто… потрясающая!

— Еще бы — для человека, склонного к извращениям. Сестра Катетер и ее чудодейственная клизма. Кто сделал первый шаг — вы или она?

— Честное слово, не помню. Мы оба выпили, это было на вечеринке в больнице, Хилда не смогла прийти.

— И долго длится эта связь?

— Два года. С Рождества шестьдесят третьего.

— Где вы встречаетесь?

— У Тамары. Я стараюсь приходить и уходить незаметно.