С языка едва не сорвался вопрос о Джеймсе, и мне вновь стало стыдно за свой эгоизм. В следующий миг на красивом лице Розмари появилась болезненная гримаса, и вид у женщины сделался настолько замученный, что я похвалила себя, что сдержалась и промолчала. Каким-то образом мне сразу стало понятно, что этой ночью она, как и я, не сомкнула глаз. Это было красноречивее любых слов, но она, тем не менее, ответила:

– Плохо. Сегодня с утра Совет во главе с Уильямом потребовал результатов встречи. Все переговоры с ними Майкл и Джеймс взяли на себя. Алан сейчас у нас дома. Он мне ни слова не сказал, ни в чём не обвинил, но мне кажется, что в смерти Эмили есть отчасти и моя вина. Алан же всю ночь просидел неподвижно, так что я велела добавить ему в чай опиум. Он наконец-то заснул, и только после этого я ушла.

– Вы не виноваты в смерти Эмили, – со стороны мне было заметно, как Розмари терзалась этими мыслями. – Она осталась бы жива, только если бы Путешественники убили вас. Эмили знала, что сильно рискует, когда собиралась сюда. Я пыталась её отговорить, но моего дара убеждения оказалось недостаточно. И в случившемся есть и моя вина – кажется, теперь я понимаю, в какой момент в девушку вселился Путешественник. Мы вышли на улицу, и в неё вцепилась какая-то попрошайка, которую потом от Эмили оторвали двое прохожих. Похоже, они все трое были Путешественниками… Но тогда мне это в голову не пришло.

– Я вчера ненадолго осталась дома одна. Именно в это время они и пришли ко мне. Когда всё случилось… Когда моё тело отказалось мне подчиняться… Раньше я думала, что, будучи одержим Путешественником, ты просто наблюдаешь за происходящим как бы со стороны. Но нет. Ты словно засыпаешь, не имея ни малейшего понятия, что происходит с твоим телом, и только время от времени просыпаешься. Я пыталась бороться… Пыталась вытолкнуть ту Путешественницу, вернуть себе контроль… Но тщетно. Возможно, для этого нужно обладать более сильной волей…

Мы немного помолчали. Лицо Розмари стало пепельным, пока она заново переживала вчерашние ощущения. Я против воли испытывала к ней сочувствие. Помнится, Мартин тоже ничего не помнил о тех днях, пока в его теле обитал Винсент.

Наконец, не в силах больше сдерживаться, я выпалила:

– Джеймс что-нибудь говорил обо мне? После вчерашнего?

Розмари быстро взглянула на меня.

– Мой брат… не всегда делится со мной своими мыслями, – дипломатично начала она. Но, должно быть, было в моём лице что-то, так что она сразу поняла, какое значение для меня имел её ответ, и ответила честно: – Нет. На обратном пути Майкл пытался расспросить его, но он в довольно резкой форме отказался что-либо обсуждать. Ваше вчерашнее… преображение застало его врасплох. Думаю, ему просто нужно время, чтобы свыкнуться с мыслью, что певица Элиза и бывшая мисс Барнс – это одно лицо.

– Да, – отстранённо, упавшим тоном согласилась я. То есть, конечно, с самого начала было понятно, что раскрытие тайны дорого мне обойдётся, но в душе всё равно теплилась надежда на чудо. Но нет… У нас реальный мир, и реальность такова, что обман Джеймс мне сразу не простил. И простит ли вообще?..

После этого мы с Розмари распрощались на вполне тёплой ноте. Вот только после её ухода мне стало ещё невыносимее, чем было. Не было никакой возможности усидеть на месте, я не знала, чем себя занять. Ноги сами рвались отправиться к Блэквудам, чтобы попробовать объясниться с Джеймсом. Но стоит ли делать это прямо сейчас, сразу после смерти Эмили? Да и Розмари сказала, что её брату нужно время… Как поступить? Поехать завтра и заставить его всё-таки меня выслушать?