В серой зоне - Адриан Оуэн (2020)

Возможно, Леонард действительно медленно выходил из серой зоны? Но куда он направлялся? В какой момент на траектории от небытия до полного сознания вы снова начинаете становиться самим собой? За годы исследований серой зоны я не раз видел подобные случаи: родственники и друзья пациентов бывали уверены, что их друзья и родные в сознании, только не могут об этом сообщить. Некоторая часть этих неподвижных, не отвечающих на раздражители пациентов будто бы жила в других людях, вне тел и мозга истинного хозяина личности. Эта частица неизмерима и неуловима по своей сути. Но что же это за явление?

Я знал, что Уинифред права – нам нужно разрабатывать новые тесты. Совершенствовать методы, настраивать алгоритмы, открывать новые способы поддерживать контакт с пациентами. Уинифред настаивала на необходимости человеческих взаимоотношений с мужем. Для нее это было важнее всего. Она вышла за рамки всех тестов, данных и головокружительных технологий.

Я надеялся, что однажды Уинифред выполнит обещание, которое они с Леонардом дали друг другу в ту роковую ночь, когда у него остановилось сердце. И они вместе вернутся в Индию, где много лет назад началось их путешествие. Сингулярная дуга их жизни пройдет полный круг. Уинифред отвезет мужа домой.

15. Читая мысли

Самое печальное в современной жизни то, что наука собирает знания быстрее, чем общество набирается мудрости.

Айзек АзимовНедавно, сидя в маленьком, душевном, очень французском пятизвездочном парижском ресторанчике, я искренне удивлялся тому, с какой страстью наука серой зоны устремилась вперед, к изучению и пониманию сути сознания. Гостиница L’Hotel расположена в самом сердце левобережья на Сене, и здесь уже двести лет гостей ошеломляют кулинарным мастерством. Было начало июля, на Париж опустился теплый вечер. На улице, за окном, парижане шли домой с работы или отправлялись на прогулку. Внутри ресторана красные и черные бархатные стулья были расставлены у круглых столов, каждый из которых украшало множество больших винных бокалов с изящно свернутыми белыми накрахмаленными салфетками.

Мой друг и коллега Тим Бэйн заказал улиток. Тим – профессор философии из Новой Зеландии. Среди прочего он исследует природу познания, его связь с языком, пытается выяснить, контролируем ли мы наши мысли и насколько способы мышления культурно обусловлены. Он много писал о науке серой зоны и всегда с энтузиазмом поддерживал наши исследования.

Напротив нас с Тимом сидел Аксель Клиреманс, бельгийский психолог и всемирно известный эксперт в нейробиологии, – он занимается тем, как в мозгу происходит процесс обучения. Аксель и Тим вместе со своим коллегой Патриком Уилкеном создали превосходный справочник Oxford Companion to Consciousness («Оксфордский проводник по сознанию»). Последним в нашей маленькой группе был Сид Куидр, когнитивный невролог из Парижа, который проводит исследования ЭЭГ на младенцах, – пытается понять, как и когда возникает сознание. Как и другие в нашем кругу, он одержим лиминальными (или пороговыми) состояниями, неуловимой границей между мозгом и разумом, бытием и небытием, сознанием и черной пропастью пустоты.

Подали первое блюдо: улиток из Сены, тушенных с розовым чесноком. Изысканно сервированное, оно будто предлагало нам оценить особый подход шеф-повара к кулинарному искусству. Вскоре за столом зазвучал смех. Нам было что отпраздновать! Вместе с рядом коллег мы недавно добились успеха и получили-таки одобрение и средства от Канадского института перспективных исследований (CIFAR) для организации программы встреч на тему мозга, ума и сознания – нам предложили организовать два-три интенсивных семинара в год в любой точке мира, по нашему выбору.