Чувство движения - Роджер Смит (2021)

Фихте, Гегель, Шопенгауэр и другие представители философии, трактующей метафизическую деятельность, каждый в своем роде создали очень сложные тексты. Поэтому с исторической точки зрения важно отметить, что наблюдалось большое количество литературы, служившей своеобразным посредником между их сочинениями и читающей публикой. В частности, труд Эдуарда фон Гартмана «Философия бессознательного» (1869) оказался весьма удачным упрощением (даже слишком удачным, как тогда говорили) идеи абсолютной силы (или воли), пребывающей в основе всех вещей[100]. Гартман, как гласил подзаголовок к его книге на английском языке, намеревался достичь «спекулятивных результатов в соответствии с индуктивным методом физической науки» (Hartmann, 1884, vol. 2, p. 168), а не рассуждать, исходя из логики разума, как это делали философы-идеалисты и Шопенгауэр. Однако результат для читателя, безразличного к тонкостям изложения, был вполне схожим. Гартман объединил дух, прогресс, бессознательное, волю, материальные и исторические характеристики окружающего мира, повторяя то, о чем уже говорили другие философы: «материя – это только совокупность сил» и «волеизъявление и деятельность, таким образом, суть тождественные или взаимосвязанные понятия» Hartmann, 1884, vol. 2, p. 61). Одним из условий популярности такого мировоззрения было наличие всем понятной, само собой разумеющейся феноменологии субъективной силы и сопротивления. Гартман не рассматривал эту феноменологию, но весьма выразительно изобразил участие человека в мире действующих сил.

Немецкоязычная читательская аудитория была первой, познакомившейся с литературой, посвященной активности, которую мы обсудили в этой главе. И лишь постепенно в течение XIX века эти сочинения были переведены на другие языки и по достоинству оценены. Нет сомнения и в том, что многие образованные люди в других странах читали на немецком и по мере роста престижа немецкой системы университетского образования отправлялись учиться в Берлин, Бреслау, Бонн, Вену, Лейпциг, Гейдельберг и другие научные центры. Кроме того, философия, подчеркивающая организующее положение интуитивно ощущаемой субъективной активности, то есть философия, в которой нашлось место «чувству силы», проявилась также в иных контекстах. К этому было привлечено внимание ранее, а именно при обсуждении работы Бирана и британских исследований понятия каузальной силы. В следующей главе мы подробнее остановимся на интеллектуальных последствиях этого процесса в Великобритании в XIX веке.

Следует иметь в виду, что в то же самое время, когда философия «Дела» охватывала воображение философов и их читателей, немецкий идеализм получил широкую известность, росло и количество научной и медицинской литературы, посвященной мышечному чувству. Фактически мышечное чувство стало отдельной областью научных исследований, вызвавших оживленные дискуссии. Однако, по крайней мере, в течение XIX века это распространение научного поиска не помешало более широкой, хотя и менее тщательной дискуссии о месте чувства движения в естествознании.

Глава 8

Чувство силы

Действие непосредственно прикосновением <…> становится действием, образчиками которого являются все остальные виды действия. И ощущение сопротивления, посредством которого это фундаментальное действие познается, становится, так сказать, родным языком мысли.

Герберт Спенсер (Spencer, 1855, p. 269)

Воля и каузальная сила