Разница между путешествием на снегоходе и собачьей упряжке очевидна. Снегоход намного, намного быстрее. Но медлительность упряжки позволяет идеально изучить местность, запомнить ориентиры, детали маршрутов, названия мест – и полюбоваться видами. «Чем быстрее едешь, тем меньше видишь», – объяснял Джон Макдональд, который двадцать пять лет прожил в Иглулике, активно содействовал проекту общины «Устная история» и написал книгу «Арктическое небо». Однажды он ехал в Иглулик с пожилым иннуитом, который остановился у камня, узнав его по узору лишайника на поверхности. «Я бы проехал мимо и даже не глянул, – говорил Макдональд, – так обычно и бывает, когда берешь снегоход»[78]. Кроме того, снегоходы создают впечатление, что вы всегда двигаетесь навстречу ветру, тогда как охотники на собачьих упряжках едут достаточно медленно, могут чувствовать направление ветра и использовать его как ориентир, чтобы придерживаться выбранного направления». И действительно, на востоке Арктики местные жители часто использовали ветер в качестве компаса, осями которого служили уангнак и нигик, и в их языке имеется шестнадцать слов для обозначения промежуточных направлений. Зачастую в ориентировании на местности важную роль играют собаки иннуитов, о чем свидетельствует рассказ Макнейр. Хороший ездок на собаках (в Восточной Арктике его никогда не называют «погонщиком») редко пользуется хлыстом – или вообще не пользуется. Оптимальные взаимоотношения между ним и собаками основываются на понятии исума: в переводе с иннуитского – «разум», «мышление», а в определенном контексте – «жизненная сила». Ездок направляет упряжку с помощью разума, передает ей свою волю. Вожак упряжки называется исуматак – «тот, кто думает», и он лучше всего понимает волю ездока. «Вы должны направить свою исума, – объясняет Макрури. – Вы должны передавать свои мысли собакам, а они должны реагировать на них… вы общаетесь с собаками через разум и голос».

По словам Макрури, только после того, как закончился его период ученичества у других охотников и у него появились свои собаки, он начал понимать, насколько важны могут быть иннуитские собаки для того, чтобы не заблудиться. Он раз за разом убеждался, что некоторые собаки его упряжки обладают необъяснимой способностью находить дорогу в любых условиях. «Несколько раз я попадал в снежную бурю, и собаки приводили меня домой. Похоже, у них есть чувство дома, и они идут в этом направлении. Уверен, что они и на метр не сбились со следа, хотя я сам ничего не видел». Этим качеством обладают не все его собаки; у одних оно выражено сильнее, у других слабее. «Они не похожи на типовые дома, у каждой свои способности, причем очень разные», – объяснял он. Но иннуиты на протяжении сотен поколений безжалостно отбраковывали собак, создав, по выражению Макрури, «поистине ошеломительного зверя». Он до такой степени доверял их памяти, что во время снежной бури переставал управлять ими и просто позволял идти туда, куда вел их инстинкт, нисколько не сомневаясь, что они привезут его домой, несмотря на отсутствие следов, по которым можно было бы найти обратный путь. И действительно, его собаки часто находили кратчайший путь по неизвестной местности к главной тропе, ведущей в Икалуит. Невероятные способности собак, похоже, были обусловлены созданием и запоминанием необыкновенно подробных и точных когнитивных карт. Но есть ли у них такие карты? Джон Макдональд рассказал мне, что у жителей Иглулика есть слово, обозначающее способность знать, где ты находишься, независимо от условий окружающей среды, причем это понятие применимо как к людям, так и к собакам, – аангаиттук. «Это слово можно перевести как “чрезвычайно наблюдательный”», – объяснял Макдональд[79]. Его противоположность, аангаюк, переводится как «тот, кто за окраиной поселка уже не знает, где находится, и бредет наугад»[80].