Никогда тебя не отпущу - Чеви Стивенс (2018)

Я снова сажусь к Софи на пол. Она рисует, на лице ее спокойствие. Она, как и Эндрю, имеет привычку порой скрываться с глаз и часами не показываться. Отличие лишь в том, что она снова появляется, пританцовывая, с дружескими объятиями или расспросами, моргая, как будто выбралась из темной пещеры, и удивляясь, куда делось время.

– О чем ты думаешь? – спрашиваю я.

– Папа… В ночь аварии. Ты правда думаешь, что он мог убить тебя, если бы нашел нас? – Она поворачивается, чтобы заглянуть мне в лицо.

– Да, скорее всего, он бы попытался.

– Но почему же он сейчас хочет причинить тебе боль? Ты говорила, что он перестал пить. Он не трогал тебя, когда был трезв.

Мне казалось, что я правильно поступала, делясь с ней всеми подробностями жизни с Эндрю, но сейчас я глубоко об этом сожалею.

– Он не причинял мне физического вреда, когда был трезв, и да, это сложно понять, милая, но такое чувство, что пьянство было просто оправданием для него. Даже на трезвую голову он был ревнивым и жестоким, он угрожал расправиться со мной, если я когда-нибудь его оставлю. Я боялась его.

Я помню, как было сложно объяснить ей, что ее отец, будучи пьяным, попал в аварию, что погиб человек и что он сядет в тюрьму. Она все равно обращалась с просьбами навестить его, и не важно, сколько раз я повторяла, что тюрьма – это не самое безопасное место для девочки. Я ее очень хорошо ограждала от его пьянства, его ярости. Она знала его лишь как любящего отца и скучала по нему. В конце концов я сказала, что она может писать ему письма и рисовать что-нибудь для него, но он получит все это только после освобождения.

Когда она достаточно повзрослела, я больше рассказала ей о нашем браке, о том, каким ревнивым и властным был Эндрю, сколько шансов я ему дала, сколько он пил, каким был неистовым и как он чуть не убил меня. Вот почему побег оказался единственным выходом – ведь я была в ужасе. Она перестала спрашивать о нем. Однажды, когда я перебирала одежду в ее шкафу, я нашла коробку с ее письмами под задней стенкой. Меня едва не стошнило от облегчения, которое я испытала от этого.

– Прошло столько лет, – говорит она.

– Он все еще опасен.

– А что, если он изменился?

То, как она это произнесла, смущает меня. В ее голосе – надежда, может, даже некоторое сомнение, как будто она не уверена, что мои тревоги реальны.

Я задумываюсь. Она знает, где он сидел, и могла писать ему или даже посещать его. Мне никогда не приходило в голову, что она может сделать что-то настолько важное, не сказав мне. Но она же подросток, и весьма любопытный.

– Ты общалась с ним? Если да, то ничего страшного, можешь рассказать мне. Я не расстроюсь.

Вообще-то я разозлюсь, но если скажу ей об этом, она замкнется в молчании.

Она отрицательно качает головой.

– Мне просто жаль, что ты боишься его.

Значит, она его не боится. Мое сердце едва не рвется на части. Мне не нужно, чтобы она меня успокаивала, это моя работа – успокаивать ее. Но она не боится. Я замечаю это по ее лицу, а значит, она может допустить ошибку. Мне нужно, чтобы она была осторожной. Если Эндрю заметит трещину, он превратит ее в окно.

– Я не верю, что человек может изменить то, кем является по своей сути, – говорю я.

Не важно, сколько лет прошло, – он никогда не простит мне развода. Он зол, и, вероятно, у него сейчас множество проблем, он испытывает массу эмоций, выйдя на свободу. И это значит, что он неуравновешен.

Я представляю себе, как он передал то сообщение через своего адвоката, а потом, должно быть, сидел в своей камере, такой надменный и самодовольный, зная, что ему еще раз удалось меня провести.

– Понимаю, ты расстроена, – говорит она, вертя в руках перья. – Но знаешь, похоже на то, что, если бы он действительно был зол на тебя, он сделал бы что-нибудь еще. Не просто преследовал бы тебя, не в этом духе.

– Софи, посмотри на меня.

Она поднимает голову, наши взгляды встречаются.