Девушка кивнула, закусила губу, но так и не подняла головы.

– А мистер Джентли на месте?

– Может быть, – ответила она, отбросив назад волосы, слишком короткие для такого жеста. – А может быть, и нет. Меня это больше не касается. Пусть теперь сам сообщает клиентам, где он.

Она извлекла последний пузырек лака для ногтей и хотела было захлопнуть ящик, но сделать это помешала застрявшая в нем толстая книга. Девушка повторила попытку – безуспешно. Тогда она достала книгу, выдрала едва не половину страниц, сунула ее обратно. На этот раз ящик легко и с грохотом закрылся.

– Вы его секретарь? – осведомился Ричард.

– Бывший секретарь и надеюсь таковым остаться, – хмуро отозвалась она, защелкнув сумочку. – Вместо того чтобы заплатить мне жалованье, он тратит деньги на дурацкие медные таблички. Ни минуты больше здесь не останусь, премного благодарна. «Это пойдет на пользу делу». Я вас умоляю! Вовремя отвечать на телефонные звонки – вот что пойдет на пользу делу. Интересно, как с этим справится его замечательная табличка? А теперь, если позволите, мне пора!

Ричард посторонился, и она пулей вылетела из приемной.

– Скатертью дорога! – донеслось из-за закрытой двери.

В кабинете зазвонил телефон, трубку немедленно сняли.

– Да? – сказал раздраженный голос.

Девушка опять появилась в приемной, на цыпочках, чтобы не услышал босс, пробралась к столу, схватила забытый шарф и вышла.

– Да, это «Холистическое детективное агентство Дирка Джентли». Чем мы можем вам помочь?

Французская речь на третьем этаже смолкла. Повисла напряженная тишина.

– Вы совершенно правы, миссис Сандерленд, мы специализируемся на сложных разводах, – послышалось из кабинета.

Последовала пауза.

– Да, благодарю вас, миссис Сандерленд. Этот развод не совсем сложный.

Трубку положили, тут же раздался следующий звонок.

Ричард окинул взглядом тесную и мрачную приемную. Обставлена она была довольно скудно: допотопный, отделанный шпоном стол, серый картотечный шкаф и зеленая корзинка для бумаг. На стене – постер группы «Дюран-Дюран» с надписью красным фломастером: «Снимите это, пожалуйста». Ниже другой рукой кто-то вывел ответ: «Нет». Далее: «Я требую, чтобы вы сняли плакат». Ниже: «Ни за что». Еще ниже: «Вы уволены». Еще ниже: «Отлично!» На этом проблема, похоже, себя исчерпала.

Ричард постучал в дверь кабинета, однако ему не ответили – продолжался разговор по телефону:

– Очень рад, что вы об этом спросили, миссис Роулинсон. Слово «холистическое» в названии агентства отражает мою полную убежденность в фундаментальной взаимосвязи всех явлений. Меня не заботит такая чепуха, как отпечатки пальцев или подошв, а также крошки в карманах. Решая проблему, я рассматриваю всю картину целиком. Отношения между причиной и следствием подчас бывают более тонкими и сложными, чем мы с нашими грубыми представлениями об окружающем мире можем себе вообразить, миссис Роулинсон. Позвольте привести один пример. Если вы придете на прием к иглотерапевту с зубной болью, он введет вам иглу не в зуб, а в бедро. Вы знаете почему, миссис Роулинсон? Не знаете. И я не знаю. Примерно это мы и выясняем. Приятно было с вами побеседовать, миссис Роулинсон. До свидания.

Как только трубку положили, зазвонил другой телефон.

Ричард приоткрыл дверь и заглянул в кабинет.

Перед ним предстал Свлад (или Дирк) Чьелли. Слегка располневший, с немного обвисшим подбородком, припухшими веками и красноватыми глазами, но все тот же, каким Ричард его запомнил, когда восемь лет назад он с мрачной ухмылкой садился в полицейский фургон.