Темные тайны - Гиллиан Флинн (2013)

Я открыла альбом за 1984/85 учебный год: среди одноклассников Бена никакой Диондры, но при взгляде на его фотографию сжалось сердце: волосы, коротко подстриженные впереди и по бокам, длинные сзади; острые плечи; строгая рубашка, которую он всегда носил по особым случаям. Я вспомнила, как он надевает ее в день, когда класс должны фотографировать, и тренируется перед зеркалом, как будет улыбаться в объектив. В сентябре 1984-го он еще ходил в купленных мамой рубашках, а к январю превратился в озлобленного пацана с выкрашенными в черный цвет волосами, которого обвиняют в убийстве. Я посмотрела на лица и подписи под снимками класса старше на год, вздрагивая, когда натыкалась на Диан и Дин, но Диондры среди них тоже не было. Потом еще на класс старше и уже приготовилась оставить эту затею, когда вдруг увидела ее — Диондру Верцнер. Жуткое имя, я ожидала увидеть этакую будущую буфетчицу, грубое и вульгарное существо, но на меня смотрела симпатичная круглощекая девочка с копной темных кудряшек. У нее были мелкие черты лица, которые она еще сильнее подчеркивала густым макияжем, но даже на фотографии она чем-то выделялась из всех девчонок. Каким-то бесстрашием и дерзостью во взгляде глубоко посаженных глаз, что ли. Слегка приоткрытые губы обнажали остренькие, как у волчонка, зубки.

Я вытащила альбом за предыдущий год, но там ее не было. Не оказалось ее и в альбоме за следующий учебный год.

Бен Дэй

2 января 1985 года

15:10

В кабине воняло смесью травки, нестираных носков и сладкого фруктового сидра — его, наверное, пролила Диондра (она доводила себя до невменяемого состояния, не выпуская из рук бутылку: пила до тех пор, пока не вырубалась, а бутылка в руке — так, на всякий случай, вдруг не хватит). Какой только фигни здесь не было: валялись и упаковки от давно съеденных гамбургеров, и рыболовные крючки, и старый номер «Пентхауса», а еще прямо под ногами у Бена оказался открытый деревянный ящик с коробками мексиканских прыгающих бобов — на каждой красовался подпрыгивающий боб в сомбреро.

— Попробовать не желаешь? — спросил Трей, ткнув в них пальцем.

— Вообще-то нет. Там, кажется, какие-то жучки?

— Да, настоящие личинки, живые, — сказал Трей и рассмеялся своим отрывистым смехом, больше напоминавшим звук отбойного молотка.

— Нет уж, благодарю. Очень остроумно.

— Да ладно тебе, я ведь шучу, расслабься, чувак!

Они остановились у какого-то магазинчика, Трей приветственно помахал парню-мексиканцу за прилавком, нагрузил Бена упаковкой с банками пива, сказав: «Вот тебе твои бобы», замороженными начосами, любимой едой Диондры, а сам, как букет, взял полоски вяленного по-индейски мяса.

Продавец улыбнулся Трею и издал боевое улюлюканье индейцев, на что Трей, приложив руку к груди, галантно расшаркался:

— Ты мне просто позвони, Хосе.