Пьяному и злому Бену совершенно детская выходка казалась просто до умиления забавной, а потому, запустив перекодировку всех датчиков, он набрал новый шифр распознавания и, когда створки ворот разъехались в стороны, по-шутовски поклонился толпе воображаемых зрителей, едва не поцеловав при этом лицом пластиковое покрытие дорожки.

Отряхнувшись после падения, Бен в поисках упавшего гаджета зашарил по земле рукой, а когда после тщетных потуг нащупал лишь решётку водоотвода, тихо выругался.

Ну, правильно, с его сегодняшним везением осталось ещё только без флэтпада остаться! А учитывая то, что минуту назад он перезапустил систему, свет в доме и вокруг него включится только после повторного ввода пароля. Что сделать было крайне затруднительно, пока Бен не открутит болты, не поднимет решётку и не вытащит из-под неё свой аппарат.

— Надеюсь, Хьюз, что вечер у тебя сегодня будет такой же дерьмовый, как и у меня! — пробурчал он, а затем, спотыкаясь и покачиваясь, поплёлся к западной стороне дома, где располагался вход в подвал с техузлом.

Там, между насосной станцией и генератором, находилась неприметная фальшпанель, за которой был спрятан электрический шкаф. Порывшись в оном со знанием дела, можно было на пару минут до включения резервного питания вырубить электричество во всём особняке. А за это время Бен собирался вскрыть дверь, ведущую в пристройку для прислуги, откуда можно без особых усилий пробраться в дом. Безусловно, служба планетарного контроля, заметив сигнал обесточивания здания, не замедлит прибыть, но…

Хьюз Хоккинс ненавидел скандалы, а особенно когда они касались его непосредственно! В том, что отец мигом спровадит эйторов*, объяснив произошедшее недоразумением, Бенджамин даже не сомневался. Конечно, огрести после этого придётся по полной, но когда это его пугало или останавливало? За долгие годы ненависть Бена к отцу превратилась в своего рода развлечение: чем сильнее парень доставал своего предка — тем большее удовлетворение испытывал. А сейчас у него в рукаве был джокер, и Бен уже предвкушал, как словит кайф от одного только выражения лица Хьюза, когда тот узнает правду о том, кто обнулил его счёт.

Отключение особняка заняло у Бенджамина от силы минуты три, вскрытие двери в пристройку — и того меньше, и когда он вышел в коридор, то несмотря на эйфорию от выпитого алкоголя, даже удивился гнетущей тишине. В абсолютной темноте Ванесса не орала, как недорезанная; слуги не носилась по дому, словно перепуганные куры; а папаша, на правах главного по курятнику, занудно не требовал всем сохранять спокойствие.

На ощупь двигаясь вдоль стены, Бен вышел в абсолютно тёмный и, казалось бы, безлюдный холл, когда в затылке у него неожиданно резко и больно кольнуло, а потом земля буквально стала ускользать из-под ног.

Последнее, что парень помнил, проваливаясь в чёрную дыру беспамятства — это странный запах и ощущение чего-то тёплого и липкого на своей щеке.

ГЛАВА 3

Гул чужих голосов вонзился в гудящую колоколом голову — резкий, неприятный, впрочем, такой же, как и мерзкий запах, пробивающийся даже сквозь вату полусна. От него во рту появлялся гадкий привкус, который дико хотелось чем-то заесть, а лучше запить.

И зачем он только вчера так нажрался?

— Марви, а он вообще живой? — растянуто прозвучало откуда-то сверху густым басом.

— Что-то слишком долго в себя не приходит!

— Да он обдолбанный! — безжалостно крикнул кто- то, и, разлепив веки, Бен с трудом смог сфокусировать свой взгляд на лице офицера СПК*, склонившегося над ним.

— Кажется, приходит в себя, — без особой радости в голосе сообщил тот. — Ну и отлично! Везём его сначала в лабораторию, а потом оформляем по протоколу.

— Да тут и без протокола всё ясно, — насмешливо прозвучало сбоку. — Можно сразу упаковывать и отправлять в Терминал*.