Охота на сокола - Александра Снежная (2020)

Собственно, куда его везут, Бенджамин понял только в пути из разговора двух мужиков, которым, судя по всему, этот маршрут был хорошо знаком. И если бы ещё пару дней назад кто-то сказал Бену, что в здание окружного суда он войдёт не через парадный вход, а через специальный туннель, построенный для ввода подсудимых за тяжкие преступления, он, скорее всего, дал бы тому в морду.

Как-то не так Бен себе представлял свою жизнь. Ту самую, что сейчас катилась куда-то под откос и отказывалась тормозить.

Всего за каких-то пять минут судья, основываясь на показаниях копов и данных лабораторных анализов, выявивших у Бена в крови наркотики и алкоголь, выбрал для него мерой пресечения — содержание под стражей без возможности внесения залога и до суда отправил в тюрьму Кроссли, пусть и не обладающую такой жуткой репутацией, как Терминал, но всё же имеющую строгий режим содержания преступников.

Никогда в жизни Бен не думал, что будет чувствовать себя таким униженным и беспомощным, проходя стандартную процедуру оформления в режимное учреждение.

Сначала его заставили раздеться догола, а потом заглянули во все места, начиная со рта и заканчивая задницей, на предмет поиска наркотиков и запрещённых предметов. В завершение осмотра Бену выдали тюремную робу, в которой, при отсутствии какого-либо нижнего белья, было, мягко говоря, неуютно и холодно.

Похоже, в тюрьмах делали всё для того, чтобы впервые попавший туда человек чувствовал себя окончательно сломленным и угнетённым. Приблизительно таким Бенджамин себя и ощущал, когда его вели к камере, потому что лежащего там на верхней полке мужчину он заметил только после того, как щёлкнул замок на захлопнутой за ним решётчатой двери и сокамерник демонстративно громко кашлянул.

На тёмном, как мрак, лице незнакомца слишком контрастно выделялись белоснежные зубы и глазные яблоки, а потому его вроде бы приветливая улыбка выглядела несколько жутковато. Он плавным и хищным движением соскользнул вниз и замер в шаге от Бена, словно большая чёрная кошка.

— Первый раз? — лениво подпирая спиной стену, мужчина сложил на груди жилистые рельефные руки, бросив на Бенджамина насмешливый взгляд.

Говорить не хотелось от слова «совсем», но молчание в таких местах, как это, могли счесть за хамство, а потому нехотя пришлось отвечать:

— Так заметно?

— Обычно при въезде в «квартиру» положено представляться, — хмыкнул мужчина.

— Бенджамин Хоккинс. Можно просто Бен…

Протянутая для рукопожатия ладонь вызвала у сокамерника ещё большую улыбку.

— Не так здесь представляются, Бен. Сначала называешь своё имя, затем статью, по которой тебя сюда приквартировали, а потом масть.

— Масть? — не понял Бен.

— Петух, мужик, блатной…

— доходчиво пояснил сосед.

— Нет, я… студент, — растерянно обронил Бенджамин и, понуро свесив голову, добавил: — Теперь уже бывший студент.

— Хм. Студент!

Прозвучало слишком весело для того безрадостного места, где они находились, и Бен как-то отстранённо подумал, что человек, видимо, привыкает ко всему.

— И за что нынче сажают студентов?

— За убийство.

Возникла долгая неприятная пауза, нарушил которую всё тот же сосед по камере:

— Нормальная статья. Пацанская! Я Зэди! Разбой и грабёж с применением оружия. Вторая ходка.

Бен тупо уставился на протянутую ему для приветствия руку, а после заторможенно пожал.

— Очень приятно.

Громкий гогот Зэди заполнил собой маленькое пространство камеры, на миг высветляя её мрачность. Мужчина уселся на койку рядом с Беном, испытывая явное веселье по поводу его растерянности.

— Так кого грохнул, студент? Препода учебником по башке, что ли?

Сосед опять рассмеялся, почему-то разозлив Бена своим оптимизмом.

— Меня обвиняют в убийстве отца.

Зэди затих. Скалиться перестал и теперь выглядел вполне серьёзным.

— Серьёзное обвинение. И за что ты убил своего предка?