Выстрел на поражение - Александра Снежная (2020)

Спросите, какой от меня в данном случае был толк, и как вообще можно было обезвредить взрывчатку? Только одним способом: найти и перекусить кусачками провод с дицитиленом, потому что взаимодействуя с воздухом, он мгновенно терял свои свойства, образовывая новое соединение — абсолютно безвредное.

У него была еще одна особенность: при ударе по камертону, касающемуся его оболочки, дицитилен, заключенный в ней, резонировал, пропуская через себя звук на строго определенной частоте. Вот для этого и нужны были камертоны и такие слухачи, как я, способные вычленить в одиннадцати почти одинаковых звучаниях то единственное и необходимое. Правда, зажатой в такие узкие временные рамки мне еще не приходилось работать, но и в условиях, когда от этого зависела моя жизнь — тоже. Хотя, по большому счету, о своей жизни в данный момент я думала в последнюю очередь.

Ударяя по очереди по камертонам, я умоляла собственное сердце не биться так громко, потому что оно отчаянно мне мешало.

— Лотта, две минуты, — пошептал Стэн, видя, как я, прикрыв глаза, прислушиваюсь к издаваемым устройствами звукам.

Черт, зачем он мне это сказал? Бежать все равно уже поздно, а частоту звучания я из-за его реплики потеряла. Если обрежу вместо газового провода электрический, то сработает другая система детонации, и все равно прогремит взрыв.

Заново прозванивая всю цепочку, я перевела взгляд на таймер, когда на нем отсчет шел уже на секунды. Вариант у меня был только один. Я надеялась, что не ошибаюсь. Подняв голову, я посмотрела в лицо Стэнфорда, а потом перерезала провод, отсчитывая ускользающее время.

Три, два, один, и…

В звенящей тишине слышны были только удары наших с Просто Богом сердец. Мы цеплялись друг за друга взглядами, то ли прощаясь, то ли отчаянно надеясь на чудо. И не было сил разорвать эту связь. Из-за страха. Липкого и удушающего страха, что за границей нашего зрительного контакта не будет ни нас, ни окружающего мира.

— Одна секунда, — внезапно проронил Стэнфорд.

Повернув голову, я обнаружила таймер, замерший на одной секунде до взрыва, и, рвано вздохнув, бессильно уткнулась мокрым лбом в грудь мужчины.

Он поднял вверх свои обожженные кислотой до костей ладони, пытаясь обнять меня локтями, а потом мягко прижался щекой к моей макушке.

— Все хорошо, Масик. Ты умница. У тебя получилось.

Понимал ли он, насколько я сейчас была близка к истерике? Сидя на полу в его объятиях, с зажатой между нашими телами обезвреженной бомбой, я кусала губы до крови, стараясь не расплакаться. Это было бы ужасно непрофессионально, но почему-то невыносимо хотелось.

ГЛАВА 17

Жизнь научила меня собирать свою волю в кулак практически мгновенно, если это было необходимо. На этот раз в обычное состояние боевой готовности меня привел сдавленный стон Стэнфорда. Стоило поднять голову, как меня затопило лавиной стыда. На лице мужчины вздулись жилы, губы сошлись в узкую линию, а зрачки расширились от жестокой боли.

Дура. Нашла время, чтобы сопли жевать.

— Сейчас, потерпи еще немножко, я помогу, — суматошно выдернув из рабл-слота шприц с обезболивающим и нейробиотиком, я всадила Стэнфорду по две капсулы, а затем принялась обрабатывать его ладони специальной медицинской пеной. — Сейчас… Сейчас будет полегче, мой хороший. Сейчас, мы найдем врачей… Давай я помогу тебе подняться.

Я поднырнула под руку мужчины, позволяя на меня опереться, и когда он встал на ноги, вдруг хрипло произнес:

— Надо было прикинуться смертельно больным. Если в таком состоянии я для тебя милый, хороший и дорогой, то, может, меня умирающего ты бы еще и поцеловала? Герою ведь положен поцелуй?

Он еще и шутит?