— Ваши точные параметры позволят системе безопасности впускать вас на корабль голосовым приказом в случаях форс-мажора, — Стэнфорд обернулся через плечо, обращаясь уже ко всем ребятам, которые, по — моему, были в еще большем шоке, чем я: — Для этого достаточно будет просто сказать: «Элис, код пять», и система, считав ваши параметры, вас пропустит.

— А если я растолстею?

Нет, я не специально, честное слово. Оно само как-то вырвалось. Я вообще сегодня определенно была в ударе. Не пойму только, это на меня корабль так действовал или Стэнфорд?

— Если это произойдет, Ривз, — расплылся в улыбке Стэнфорд. — Элис мило намекнет, что тебе пора на беговую дорожку. После того, как вы становитесь членами экипажа, система корабля наблюдает за малейшими изменениями вашего организма.

— Недремлющее око какое-то, а не звездолет, — пробурчала я.

Интересно, когда у меня начнутся критические дни, Элис сообщит эту радостную весть всему экипажу или скромно промолчит из женской солидарности?

— Не волнуйся, Ривз, — наблюдая за сменой эмоций на моем лице, рассмеялся Стэнфорд. — Элис — девушка тактичная, она скажет тебе все, что надо, наедине.

Да я не волнуюсь. Чего уж там… Я просто в ауте.

Дальше Стэнфорд приказал, чтобы я произнесла какую-нибудь приветственную фразу, дабы звездолет разложил на частоты мой голос, и как только я закончила, электронная женщина елейно-ласковым голосом произнесла:

— Добро пожаловать на борт межгалактического рейдера «Торн», Шарлотта. Элис рада приветствовать нового члена экипажа.

Мой озадаченный вид явно веселил Стэнфорда, потому что лыбу он тянул от уха и до уха, наслаждаясь моей растерянностью. Оно понятно: я ему сейчас пещерного аборигена с какой-нибудь слаборазвитой планеты напоминала. Только чувствовать себя в шкуре этого самого аборигена было не очень уютно. Одно радовало, что меня, как первопроходца, корабль, наконец, пропустил внутрь подъемной камеры, и прежде чем платформа стала поднимать меня наверх, Стэнфорд весело уронил:

— Ривз, постарайся ничего не сломать, пока я буду проводить регистрацию остальных членов экипажа.

Очень смешно, если учесть, что Элис контролирует каждый мой шаг.

Знаете, если бы я и хотела нанести какой-то вред звездолету, то попав внутрь — просто бы не смогла. Рука бы не поднялась. То, что этот фантастический рейдер сделан с умом и огромной любовью, чувствовалось абсолютно в каждой детали и линии. И не важно, были ли это матовые стены узких коридоров, сверкающий глянец переборок или поглощающие звук шагов полы. Это действительно был дом. Компактный, уютный, коммуникабельный и наполненный живой энергетикой своих создателей.

Голос Элис пригласил меня пройти в капитанскую рубку, показывая мне светящимися знаками на полу к ней дорогу, и когда передо мной разъехались в стороны створки дверей, я застыла на пороге, как каменный идол, выдохнув только потрясенное:

— Вау…

Господи, да тут прикасаться к чему-либо было страшно. Неужели я когда-нибудь смогу управлять такой махиной? От мысли, что мне могут позволить сесть за штурвал этого стрэйнджера, у меня вспотели ладони.

— Если у вас есть вопросы, Шарлотта, Элис с радостью на них ответит.

Я вздрогнула, услышав голос, заполнивший пространство мелодичными интонациями, и стала вертеть головой.

— Слушай, Элис, а здесь сортир один на всех, или нам с тобой, как девочкам, полагается отдельный?

Образовалась неловкая тишина, а спустя минуту бортовой компьютер все же ответил:

— Элис не ходит в сортир, но спасибо, что побеспокоились, Шарлотта. Борт корабля оснащен мужским и женским санузлом.

— Ты богиня, — со стоном выдохнула я. — Можно, я тебя расцелую? — непроизвольно вырвалось у меня, как только представила, что пока я буду мечтательно чистить утром зубы, сидя на персональном толчке, порядка девяти мужиков будут стоять в очереди, матюгаясь и пританцовывая на месте явно не от счастья.