Выстрел на поражение - Александра Снежная (2020)

Мои глаза резко раскрываются, и я дезориентировано смотрю в темноту, не находя привычного интерьера, окутанного утренним сумраком.

Нащупав рукой панель сенсора, я включила свет и уселась на койке, растирая лицо руками.

Фу. Какого хрена мне приснилась еще и эта гадость? Я столько времени о ней не вспоминала.

Достав из бара воду, я залпом осушила бутылку, а потом уткнулась затылком в стену, не зная, куда себя деть.

На ум как-то неожиданно пришло, что я не дома, и здесь за первенство попадания в душевые кабинки предстоит ожесточенная борьба, и вопрос «куда себя деть?» мгновенно стал неактуален.

И хотя я сильно сомневалась, что в такую рань мог подняться еще кто-то, кроме меня, занимать очередь в душ я все же пошла.

Как и ожидалось, женский санузел, как и мужской, оказался совершенно пустым. Моим коллегам по команде в пять утра, наверное, еще снились сны, уверена, что не такие паршивые, как мои. Почему-то стало за себя обидно. Все у меня не так, как у людей. Наперекосяк. Даже сны.

Вернувшись в каюту после совершения утреннего моциона, я облачилась в униформу, всматриваясь в свое отражение на зеркальной панели двери. Ничего примечательного. Гладко зачесанные волосы, собранные на затылке в аккуратный пучок, высокий лоб, миндалевидные серые глаза, ровный нос, чуть полноватая нижняя губа, ни грамма косметики… Я зачем-то ищу в чертах своего лица сходство с родителями, и странным образом не обнаруживаю ни сногсшибательной красоты матери, ни гипнотической сексуальности отца. Какая-то насмешка природы. Впрочем, я давно на нее не обижаюсь. Глупое это занятие. И бесполезное.

Пустой желудок внезапным возмущением нарушил ход моих мыслей, свернув их в совершенно ином направлении. Прикинула, что последний раз ела вчера утром, и с трудом припоминаю, что именно.

Где находится кухня, или как ее назвал Стэнфорд — камбуз, я помнила хорошо, и ничего зазорного в том, чтобы нанести туда визит и слегка облегчить запасы продовольствия стрэйнджера, не видела. А потому спокойно залезла в холодильник камбуза, облюбовав себе бутылку с йогуртом и запеканку в герметичной упаковке.

Подогрев запеканку, я уселась за длинный стол, способный спокойно вместить за собой всех членов экипажа, и как только собралась приступить к трапезе, в помещение ввалился Просто Бог собственной персоной.

Почему ввалился?

Ну, это так, чтобы вы понимали — бегемот в будуар провальсировать не может, только ввалиться.

Необъятная двухметровая туша Стэнфорда практически оккупировала пространство камбуза нахрапом, и его как-то неожиданно стало мало, что ли.

Мурлыча себе под нос какую-то веселую песенку, папа Стэн заметил меня и сначала радостно подмигнул, а уже после полез обносить полки несчастного холодильника. Просто неприлично сияющее бодростью и здоровьем лицо мужчины свидетельствовало о явно приятно проведенной ночи, что на ужасно не выспавшуюся меня действовало прямо-таки раздражающе.

Стэнфорд между тем двинулся в мою сторону, глядя на меня с каким-то крайне подозрительным нездорово-счастливым выражением. И стоило мне открыть рот, чтобы возмущенно брякнуть очередную колкость, о которой я потом совершенно точно бы пожалела, как его вероломно заткнули сырой морковкой, а Просто Бог, задорно похрустывая точно такой же, бесцеремонно увалился со мной рядом.

— Жуй, Масик, — довольно пробасил он. — Придумала уже, что у нас будет на завтрак?

Чего? У кого это «у нас»?

— А почему я должна беспокоиться насчет вашего завтрака? — с тревогой посмотрела на Стэнфорда.

— Масик, я график дежурства всю ночь составлял. Сегодня дежурная по камбузу — ты. Я тебе сообщение на флэтпад послал. Ты что, не читала? С тебя завтрак.

Морда лица Просто Бога превратилась в сияющую счастьем репу, чего нельзя было сказать о моей перекошенной физиономии.

С меня? Застрелиться. Где я — и где камбуз? В моем меню есть только одно блюдо — жареное с кровью.