Король-ворон - Мэгги Стивотер (2016)

– Ой, да ради Бога! – еще больше рассердилась Пайпер. – Демон, сними оцепенение с этих людей! Демон, пусть выйдет солнце! Демон, пусть моя одежда станет белой! Демон, делай, что я говорю, выполняй, выполняй!

Люди зашевелились; небо на секунду раскалилось добела; одежда Пайпер стала белой; демон с жужжанием взлетел. Шепот в голове Сондок стал угрожающим.

Ломоньер выстрелил в свою дочь.

Благодаря глушителю пистолет издал лишь тихое «умп». Ломоньер выглядел шокированным. Ни один из братьев не проронил ни звука, они просто уставились на ее тело, а затем на демона, нашептавшего им этот приказ.

Вот теперь все бросились бежать. Если уж Ломоньер застрелил свою дочь, то могло случиться все что угодно.

Демон приземлился на шею Пайпер и окунул лапки в кровь, вытекавшую из раны, а затем нагнул туда же голову.

Он менялся. Она менялась. Развоплощение, насилие и извращение.

– Позвони мне, – бросила Сондок Серому, – и убирайся отсюда немедленно.

Крик Пайпер гремел над площадкой, будто проигрываемый задом наперед. Сондок не сразу поняла, что та еще жива.

Кровь на ее шее почернела.

Амбиции жадность ненависть насилие презрение амбиции жадность ненависть насилие презрение

А затем она умерла.

Демон начал подниматься.

Развоплотитель, развоплотитель, я просыпаюсь, просыпаюсь, просыпаюсь

Глава 61

Адам никак не мог решить, был ли этот день и впрямь худшим из всего, что с ним приключалось, или же он просто был чрезмерно и бессмысленно счастлив совсем недавно, и поэтому в сравнении с этим счастьем нынешняя ситуация казалась полным кошмаром.

Он сидел на заднем сиденье «БМВ» со связанными руками и завязанными глазами; вдобавок, он был глух на одно ухо. Он даже не чувствовал себя реальным. Он устал, но спать не хотелось; он устал всего лишь от бесконечных усилий в сражении за контроль над собственными органами чувств. Однако демон время от времени пытался освободиться от ленты, стягивавшей его запястья – о, как же у него при этом горела кожа! – и заставлял его глаза закатываться и вращаться против его воли. Блу сидела по одну сторону от него, Сиротка – по другую. Он так попросил. Он не знал, может ли вырваться из пут, но понимал, что демон причинит боль Блу разве что в попытке добраться до Ронана или Сиротки. По крайней мере, если это снова произойдет, они хотя бы будут предупреждены.

Боже, Боже. Он едва не убил Ронана. Он бы убил его. Подумать только, совсем недавно они с Ронаном целовались, но, тем не менее, его руки убили бы его прямо на глазах у Адама.

Как он будет ходить в школу? Как он вообще сможет чем-то заниматься…

Он задержал дыхание, когда Блу опустила голову ему на плечо.

– Не надо, – предупредил он.

Она убрала голову с его плеча, но через мгновение он ощутил, как она нежно погладила его по волосам, пробежалась по ним пальцами, а затем тронула его щеку, там, где он разодрал себе кожу. Но проделала все это молча.

Он закрыл глаза под повязкой, слушая протяжный стук дождя по лобовому стеклу и размеренное шуршание дворников. Он понятия не имел, где они находятся и как далеко они были от Кэйбсуотера.

Почему он не может придумать другой способ, чтобы обойти это самопожертвование? Гэнси так торопился сделать это только из-за него – из-за того, что его сделка с Кэйбсуотером превратилась в чрезвычайную ситуацию. В итоге Адам все-таки убивал его, как в своем видении. В этом не было конкретно его вины, но именно Адам стоял у руля. Нельзя было не признать, что именно Адам превратил эту ситуацию в конец света.

Внутри Адама зашелестело плохое предчувствие, но он не мог разобрать, было ли это его собственное чувство вины или предостережение от Кэйбсуотера.

– Что это? – послышался голос Гэнси с пассажирского сиденья. – Там, на дороге?

Блу отстранилась от Адама; он почувствовал, как она высунулась в промежуток между передними сиденьями.