Король-ворон - Мэгги Стивотер (2016)

«Это не делает тебя демоном. Ты станешь одним из тех богов, не обладающих магической силой. Как они называются?»

– Не думаю, что у них есть название.

«Король. Вероятно. А теперь я ухожу».

– Персефона, прошу тебя… я… мне так тебя не хватает.

Он был один; она ушла. Как всегда, он остался со смешанным чувством удовлетворения и неопределенности. Чувство, которое он умел растянуть; сомнение, которое он был способен ощутить. Но в этот раз она проделала чрезвычайно долгий путь, чтобы преподать ему этот урок. Он понятия не имел, видит ли она его сейчас, но ему не хотелось разочаровать ее.

На самом деле, если подумать обо всех тех качествах и элементах Кэйбсуотера, которые он любил, становилось совсем нетрудно отличить Кэйбсуотер от демона. Они произрастали на одной почве, но были полной противоположностью друг другу.

«Эти глаза и руки принадлежат мне», – подумал Адам.

И это действительно было так. Ему не надо доказывать это утверждение. Оно становилось железобетонным фактом сразу, как только он сам поверил в него.

Он повернул голову и вывинтился из-под повязки.

И увидел конец света.

Глава 63

Демон медленно трудился над тканями сновидца.

Их, сновидцев, было очень трудно развоплощать. По большей части сновидец существовал вне своего физического тела. Многие из его сложных компонентов метались среди звезд и обитали в корнях деревьев. Многие компоненты следовали вдоль течения рек и распускались в воздухе среди дождевых капель.

Этот сновидец сопротивлялся.

Вся сущность демона заключалась в развоплощении и низвержении в пустоту, а сущность сновидцев – в творении и полноте. В этом сновидце всего этого хватало с лихвой. Молодой король в своем изобретенном королевстве.

Он сражался.

Демон раз за разом тащил его в бессознательное состояние, и в эти краткие вспышки темноты сновидец упрямо хватался за свет, а когда всплывал на поверхность, приходя в себя, то выталкивал сновидения в реальный мир. Он превращал их в порхающих существ, и упавшие на землю звезды, и пылающие короны, и золотистые ноты, умевшие петь самостоятельно, и листья мяты, рассыпавшиеся по залитой кровью дороге, и обрывки бумаги с рваным почерком: Unguibus et rostro[29].

Но он умирал.

Глава 64

Отвага – это отчаянно хотеть жить, но принимать смерть во имя спасения остальных. Вот в чем Гэнси должен был стать великим.

– Это надо сделать сейчас, – сказал он. – Я должен принести жертву сейчас.

Теперь, когда этот момент настал, в нем заключалось некоторое торжество. Он не хотел умирать, но, по крайней мере, он жертвовал собой ради этих людей, ради его найденной семьи. По крайней мере, он делал это для тех, кто будет жить по-настоящему. По крайней мере, он не умрет бессмысленной смертью от осиных жал. По крайней мере, на этот раз его жизнь будет отдана не зря.

Вот здесь он и умрет, в этом поле, усеянном дубовыми листьями. Чуть дальше на склоне пасся скот, порывисто мотая хвостами под порывистыми всплесками дождя. Для октября трава была удивительно зеленой, и это яркое пятно на фоне осенних листьев делало картинку похожей на фотографию для календаря. На много километров вокруг не было ни души. Единственное, что не вязалось с окружением – пересекавшая извилистую дорогу кровавая река с плавающими по ней цветами и молодой парень, умиравший в своей машине.

– Но мы слишком далеко от Кэйбсуотера! – воскликнула Блу.

Телефон Ронана снова звонил: Деклан, Деклан, Деклан. Все распадалось. Везде.