Принцесса викингов - Симона Вилар (1996)

– Еще бы, – ухмыльнулся Рагнар. – Но особенно мы любим его, когда оно добыто со славой, а не в торгах с трусливым правителем христиан.

Внезапно он ударил Ги прямо по перевязанной ране. Эмма слабо охнула. Ги упал, а Рагнар нанес новый удар каблуком сапога, метя в переносье. Ги закричал.

– Трус! – Эмма рванулась в руках удерживающих ее норманнов. – Трус, годный лишь на то, чтобы избивать беспомощных да измываться над слабыми женщинами!

Рагнар поворачивался очень медленно. За это время Эмма успела сообразить, что натворила. Из остекленевших глаз датчанина на нее взглянула смерть.

– Значит, ты по-прежнему уверена, что я не трону тебя из боязни разгневать Ролло и его брата?

Он шагнул к ней, вырвав из-за пояса нож. Все поплыло вокруг, ноги Эммы ослабели, словно из них вынули кости. Она почти висела в руках державших ее воинов.

Рагнар прочел ужас в ее глазах, и это доставило ему удовольствие.

– Да, я убью тебя, – он улыбался. – Я не могу лишить себя такого удовольствия, несмотря на то, что ты принадлежишь братьям. Но сначала… Сначала я поиграю с тобой. И своим людям дам немного развлечься. У тебя мягкая плоть, и парни получат удовольствие. А потом мы забросаем твое тело камнями в первом же овраге, и только духи тьмы будут знать, куда девалась Эмма из Байе.

Эмма едва различала его слова, гогот спутников ярла. К горлу подкатывала тошнота.

– Ролло никогда не простит тебя! – едва вымолвила она.

Казалось, это имя еще сильнее разозлило Рагнара. Он резко взмахнул кинжалом. Длинный лоскут ее платья отлетел в сторону, обнажив тело от горла до пояса.

– Нет! – отчаянно закричала она, извиваясь. И вдруг все ее существо сотряс мучительный спазм.

Рагнар отпрянул, его лицо исказило отвращение.

– Мне противно даже прикоснуться к тебе, шлюха!

Он отошел в сторону.

– Если не брезгуете блевотиной, можете развлечься, – кивнул он своим воинам.

Эмма упала ничком, едва ее отпустили. Когда же она, наконец, поднялась, безуспешно пытаясь прикрыть грудь остатками платья, она уже знала, что ее не тронут. И не потому, что варвары испытывали отвращение к ней. Сейчас все они говорили о Ролло. Рагнар кричал:

– Вы жалкие холопы Левши! Боитесь его больше проказы. Что для него эта девка? Чего вам опасаться?

– Рагнар, если он хоть что-то проведает, нам не поздоровится, – нерешительно чесал в затылке один из норманнов. – Если же мы вернем ее, то, по крайней мере, получим награду.

– Псы! – выругался Рагнар, но умолк, видя гневные лица викингов. Это не франки, способные долго сносить оскорбления, а свободные воины.

– Хорошо, – вдруг успокоившись, проговорил он. – Если вас пугает власть Ролло, мы отвезем ее. Но не к нему, а к Снэфрид. Пусть Лебяжьебелая поступит с ней, как сочтет нужным. Это будет справедливо…

Эмму везли, усадив на коня и прикрутив ее запястья ремнями к седлу. Ги перебросили через круп лошади Рагнара. Девушка чувствовала себя отупевшей от страха и сломленной. Кавалькада двигалась быстрой рысью, но не по главной дороге, а боковыми тропами, избегая встреч с разъездами Ролло. Эмма пыталась повторять слова молитвы, но ее так трясло, что она сбивалась и от этого чувствовала себя оставленной даже небом. Сцепив зубы, она тихо стонала. Рагнар держался рядом с нею.

– Ты станешь нашей заложницей, девка, – бросил он, тесня ее коня. – Моей и Снэфрид. И если ты так дорога братьям, мы заставим их встать на колени!

Пару раз он не удержался и хлестнул ее плетью. Казалось, один вид девушки приводит его в бешенство.

Быстрым аллюром они в несколько часов преодолели расстояние, на которое беглецы затратили почти два дня, бредя вслед за прокаженными. Когда вдали замаячил силуэт башни Снэфрид, зубы Эммы начали выбивать дробь. Всадники свернули с дороги и начали подниматься по каменному склону. Подъем был крут, и лошади шли шагом, скрытые от главной дороги густыми зарослями.