Принцесса викингов - Симона Вилар (1996)

Тем временем Эмма не отрывала глаз от высящейся над морем гигантской скалы, увенчанной грубыми постройками и, словно старым мхом, покрытой у подножия бурыми купами еще не успевших зазеленеть деревьев.

– Это гора Мон-Томб, – пояснил Бьерн. – Необычное место. Здесь испокон веков стояли святилища, а теперь там монастырь христиан. Ролло, бывая здесь, вознамерился устроить на вершине великий храм Одина, но едва его люди стали возводить капище, как с ними стали происходить несчастья – иных придавило статуей, иной отрубил себе топором ногу, многие падали с обрыва в море. Неделей позже к конунгу пришли монахи и поведали, что это особое место, поскольку его выбрал для себя сам святой Михаил. Две сотни лет назад епископом здесь был некий Оберт, которому во сне явился архангел, повелевая ему воздвигнуть здесь монастырь в его честь. Однако этот Оберт, по всему судя, был не большого ума человек и не понял, что его сон – вещий, а следовательно, и не придал ему значения, даже когда сон повторился. Но когда архангел явился в третий раз, на ладонях епископа появились следы, будто от ран. Вы это называете, если я не ошибаюсь…

– Стигматы, – взволнованно подсказала Эмма.

– Да, стигматы. Они появились от огненного прикосновения архангела. Тут-то до недогадливого попа наконец дошло, в чем дело, и он соорудил на Мон-Томб церковь, куда позднее перевезли из Италии плащ, принадлежавший святому. С тех пор сюда потянулись паломники, и даже Ролло отступил, отказавшись от первоначального замысла.

Он взглянул на девушку и добавил:

– Забавная легенда.

– Но ведь ты веришь в это?

Эмма не могла оторвать глаз от возвышающейся среди вод островерхой горы с крестом на вершине. Колокольный звон, несшийся по ветру, казался ей небесной музыкой.

– Святой Михаил был хорошим воином, – смущенно произнес Бьерн. – Что плохого в почитании воина? К тому же, – теперь он тоже глядел на Мон-Томб, – когда стоишь там, наверху, невозможно не почувствовать что-то особенное, какую-то дрожь. Ты тоже ощутишь это, когда поднимешься туда, к Атли. Но сначала нам следует немного передохнуть после плавания. Я дам тебе коня.

– Коня? – изумилась Эмма, глядя на волны, плескавшиеся у подножия Мон-Томб. Бьерн засмеялся:

– Пожалуй, нигде в мире больше нет таких приливов и отливов, как здесь. Когда море уходит, паломники бредут в монастырь посуху до самой скалы. Главное – знать часы, иначе возвращающаяся вода поглотит тех, кто неосторожен. Но я-то знаком с этими местами, к тому же дам тебе хорошего проводника…

То, что гора Мон-Томб – особое место, Эмма поняла, едва по влажной открытой равнине приблизилась к горе. Песок был влажен и полон следов моря – раковин, крабов, груд водорослей. Там и сям бродили женщины и монахи, собирающие среди водорослей мелкую морскую живность. Они с готовностью проводили ее к воротам монастыря. Дальше пришлось подниматься по узким, вырубленным в скале ступеням. Все постройки были сложены из грубо отесанных глыб гранита, схваченных известковым раствором. Массивная стена, сплошь окутанная покровом плюща, защищала монастырь, а близ нее стояли угрюмые кельтские кресты, сработанные из того же камня. Эмма невольно перекрестилась. Над головой кричали чайки, и хотя время мессы прошло, тревожно гудели колокола – их раскачивали порывы ветра. Поистине это место заставляло трепетать.

В тесноватом клуатре, окруженном грубой колоннадой, ее встретил величественный старик-настоятель отец Лаудомар. Благословив Эмму, он сообщил, что ее ждут, и проводил к Атли.