С любовью, бывший - Алёна Снатёнкова (2020)

Мартышка, смотрит не отрывая взгляда, ловя каждое движение языка, будто хотела оставить в памяти все, вплоть до последнего вдоха.

За руки поднимаю её, усаживая к себе на колени, и секунду наслаждаюсь видом раздвинутых ног. Вид, который с ума сводит, стоит только еще раз опустить взгляд. Мартышка краснеет, когда видит, куда я смотрю, и пытается прикрыть себя руками.

– На том камне, я успел вылизать каждый сантиметр между твоих ног. – шепчу в шею, прикусывая кожу, в надежде, что такие слова немного успокоят ее, и отгонят стеснение.

– Чем тебе угрожали, мартышка? – вопрос, который не оставляет меня в покое. – Чем? – Раздвигаю ноги еще сильнее, и провожу членом, размазывая по коже всю влажность.

Майя выгибается, и приходится поддерживать её под спину, не давая упасть.

Смотрит на меня затуманенным взглядом, и продолжает молчать.

– Чем тебя запугали? – уже рычу, на сантиметр, входя в неё и тут же убирая бедра.

– Сестрой и папой. – Орет мартышка, выталкивая из себя всю боль того времени.

Самое поганое, что я не смогу изменить прошлого. Не смогу защитить Майю и успокоить. Сказать, что не позволю никому причинить ей вред. И это блядь убивает меня. Убивает осознание того, какие суки живут рядом. Те, кто так запросто может сломать чью-то невинную жизнь, надавливая на единственное, и самое родное.

Поворачиваю её голову к себе так, чтобы суметь поцелуем стереть из памяти все дерьмо, которое произошло из-за меня. Пальцем провожу по влажным складкам, еле касаясь набухшего клитора. Она стонет мне в рот, хватая за волосы, прижимая ближе к себе. Её хриплое порывистое дыхание – опаляет.

– Хочу тебя, мартышка. Я столько ждал, что не могу больше терпеть. Обещаю, во втором раунде одними пальцами покажу тебе фейерверк, но сейчас…

– Глеб… – Сильнее сжимает мои волосы, но я отодвигаю руки, перекладывая Майю спиной на кровать.

Вдалбливаюсь в рот языком, разводя её длинные ноги в разные стороны.

Мысль одна – нужно прямо сейчас войти в нее, и трахать так, словно от этого зависит моя жизнь.

Но я первый.

Знаю, что первый.

Поверил словам в записке.

Уверен, что не врала она. Да и я отличо знаю своих родственников.

Аккуратно развожу ноги в разные стороны, и, обхватывая ладонью член у самого основания, медленно вхожу в нее, тут же проглатывая громкий крик боли.

***

Убить всех родственников, сдохнуть самому, воскреснуть и молить о прощении.

Она ведь на самом деле никогда...

Девственница.

Я всегда был уверен, что их уже не существует на этой земле. Блядь. Телки дают каждому направо и налево, раздвигая ноги по первому зову. Каждая ведется на фирменные часы и брелок от дорогой тачки. А тут…

Сука.

Тело онемело. Я в ней, смотрю прямо в глаза, но боюсь даже двинуться. Боюсь снова причинить боль. Шок до горла достал, лапами своими сдавил всё, и перекрыл доступ кислорода.

Конечно, после её записки, где черным по белому было написано, что под угрозами мартышку заставили соврать, я предполагал, что такое возможно. В какой-то момент, понял, что так и было. Но не был готов к доказательствам.

Не был готов к её слезам, которые поочередно скатывают по щекам одна за другой. Майя сейчас больше похожа на спящую принцессу, с открытыми глазами. Только вот вряд ли поцелуй морального урода разбудит её.

Сколько намёков, сколько громко сказанных слов.

Блядь, да я целый год мысленно вырывал её сердце, и скармливал его голодным собакам. Хотя должен был резать других. Защищать своё. Оберегать.

– Мартышка, как... – блядь, это у меня сейчас голос дрожит?