Ва-банк - Анри Шаррьер (2015)

«Пожалуйста, пристегните ремни. Мы начинаем снижение. Через двадцать минут наш самолет совершит посадку в аэропорту Орли. В Париже девятнадцать градусов тепла. Ясно».

Для всех погода была ясная, но для меня, каторжника, прибывающего в Орли, где одни ждали меня с распростертыми объятиями (как я надеялся), а другие – с камнями, каким-то будет парижское небо?

«Хватит вопросов! Наплевать на все и растереть! Я играл всю свою жизнь и сегодня продолжаю играть. Меня ожидает прекрасная партия. Всей своей шкурой и всеми ее порами мне предстоит прочувствовать накал борьбы с теми, кто лучше меня подготовлен и образован, кто готов разобрать по косточкам то, что я обнажил, или, наоборот, представить по-своему тот скелет, который представил им я, один из каторжников, избежавших акульей пасти.

За тебя встанут твоя голгофа и сама правда».

Черно или нет мое парижское небо, в нем все-таки нашелся небольшой просвет, ибо, пройдя паспортный контроль, я увидел Кастельно с широкой улыбкой на лице. Он взволнованно обнял меня и протянул мне мою книгу, первый экземпляр «Мотылька».

– Спасибо, Жан-Пьер. Подожди меня там, надо черкнуть пару слов и отправить Рите телеграмму.

– Конечно-конечно, но поторопись. Нас уже ждут.

– Где?

– У меня. Два крупных журналиста. Я тебе все объясню.

В тот момент, когда я отходил от Кастельно, меня внезапно ослепили две фотовспышки – мои первые фотографии для прессы.

– Это для «Франс суар». Добро пожаловать в Париж, мсье Шарьер!

– Ну, Жан-Пьер, информация в Париже распространяется быстро, стоит только начать!

Возвращая книгу, я заметил на лице Жан-Пьера некоторое беспокойство.

– Ну что, Анри, тебя не пугает то, что готовится?

– Нет, будь уверен. Чтобы меня напугать, нужно что-нибудь посерьезнее.

– Сам понимаешь: Париж, журналисты, критики. Можно столкнуться с тем, чего вовсе не ожидаешь. Перо иногда куда опаснее пистолета.

– Не беспокойся, сынок. Я в отличной форме. Будь уверен.

– Ладно. Но предупреждаю: придется туго, тяжко, если хочешь. Заваруха начнется через час.

– Это по мне, и в мою пользу две вещи: правда и любовь к преодолению препятствий, если правота на моей стороне.

– Тем лучше. Едем ко мне.

Глава двадцать вторая

Банко!

И вот два первых «вольных стрелка» вышли из своего окопа – в данном случае встали из кресел в гостиной Кастельно. Тот, что с автоматом, – сам Жак-Лоран Бост, ни больше ни меньше, а его приятель, рослый дядя с длинным карабином с оптическим прицелом, – Серж Лафори.

Нас представили друг другу. Я едва успел поставить свой чемодан у входа, как мы тут же перешли к столу, чтобы позавтракать на скорую руку. Мне сообщили, что эти симпатичные, открытые люди – корреспонденты «Нувель обсерватер», о которых мне говорил Кастельно.

Первое маленькое непредвиденное осложнение: я так бы до сих пор и не знал о существовании «Нувель обсерватер», если бы Кастельно не объяснил мне по дороге, что это очень крупный журнал.

Итак, эти «вольные стрелки» взяли меня в оборот после четырнадцати часов полета, когда я почти не спал, после смены часовых поясов, климата и всего прочего. Уж не думали ли они взять меня измором? Вполне возможно, потому что Бост щедро наполнил мой стакан и сказал, что мне надо взбодриться с дороги. После этого мы перешли в гостиную. Кофе, виски. Началась молниеносная атака.