Темный огонь - Кристофер Сэнсом (2006)

– Разумеется, домыслы. Но, с другой стороны, что, как не греческий огонь, позволяет судить о жизненном пути этого старого вояки? Монахи, разумеется, и думать не думали, что настанет день, когда священная монастырская земля будет осквернена. Я думаю, мне стоит снова перемолвиться словечком с Кайтчином. Граф наверняка знает, где Кайтчин скрывается сейчас.

– Да, конечно. Только не вздумайте при графе сожалеть об осквернении священных монастырских земель.

– Как вести себя с графом, я знаю и без ваших подсказок, – холодно процедил я, поднимаясь. – Нам пора идти. Спустимся к реке и возьмем лодку.

– Как вам новая лошадь?

– У этого мерина спокойный и кроткий нрав, но, по-моему, он не наделен хоть сколько-нибудь замечательными качествами.

В ответ на это замечание Барак расхохотался. – Да, в обществе этого мерина вам будет скучно. Мне следовало попросить, чтобы в королевских конюшнях вам подобрали образованную лошадь, умеющую говорить.

– Дурное расположение духа губительно сказывается на ваших умственных способностях, – отчеканил я. – Я вижу, вам хочется устроить состязание в язвительности. Но, увы, я слишком устал и не могу служить достойным партнером. Идемте.

Большую часть пути мы провели в молчании. Предстоящая беседа с Кромвелем тревожила не только Барака. Когда лодка причалила у Вестминстерского спуска, я ощутил, что сердце мое замирает от волнения. Мы высадились на берег, миновали Вестминстер и направились к Уайтхоллу. Когда мы подошли к громадным Гольбейнским воротам, украшенным многочисленными разноцветными гербами и терракотовыми медальонами с изображениями римских императоров, Барак повернулся ко мне:

– Думаю, зря мы сегодня не устроили встречу двух продувных бестий – Билкнэпа и Лемана.

– Увидеться с леди Онор также было чрезвычайно важно.

Барак, по своему обыкновению, вперил в меня пронзительный взгляд.

– Вы намерены угрожать Билкнэпу, верно? Заявите, что разоблачите его темные делишки, если он не ответит на все наши вопросы? Правильно я понял ваш замысел?

– Правильно. Хотя, если я приведу свою угрозу в исполнение и привлеку Билкнэпа к ответственности перед комиссией, в Линкольнс-Инн от меня будут шарахаться, как от прокаженного. Согласно неписаным правилам, законники не должны доносить друг на друга. Но тем не менее я доведу начатую игру до конца.

Я сурово посмотрел на Барака и спросил:

– Кстати, если речь зашла о доносах, любопытно узнать, что вы говорили обо мне в своих донесениях графу? Ведь вы же не могли обойти мою персону молчанием?

– Это мое дело, – пробормотал Барак, явно смутившись.

– Отнюдь. Ко мне это тоже имеет самое непосредственное отношение. Я должен знать, на какой прием у графа рассчитывать.

– О вас я ничего не говорил, – подчеркнуто равнодушным тоном изрек Барак. – Лишь сообщал о том, чем мы занимались и что нам удалось узнать. Если вы интересуетесь моим мнением о собственной персоне, то оно довольно благоприятное. Только это не имеет ровным счетом никакого значения. Графа занимают не наши личные качества, а достигнутые нами успехи.

И он торопливо вошел в ворота, которые на несколько мгновений подарили нам благодатную тень. Оглядевшись по сторонам, я заметил, что повсюду кипят строительные работы. Тут и там возводились новые здания хозяйственных служб и устраивались площадки для игры в теннис. Судя по ходившим в городе слухам, король намеревался превратить Уайтхолл в один из прекраснейших дворцов Европы. Мы подошли к зданию так называемой галереи Уединения, где располагались конторы лорда Кромвеля. Барак что-то сказал стоявшему у дверей стражнику, и тот пропустил нас внутрь.