Скала - Питер Мэй (2012)

Мы вернулись на остров, и идиллия продолжилась, только теперь к ней прибавился оттенок нетерпения. Мы были бы счастливы, если бы это лето длилось вечно, но все же не могли дождаться дня, когда придет пора ехать в Глазго. Нас ждало великое приключение, новая жизнь, и мы торопили время.

Вечером перед тем, как я узнал про Скерр, мы с Маршели были на пляже в Порт-оф-Нессе. Мы пробирались в темноте между камнями на южной оконечности пляжа, держа путь к черной гнейсовой плите. Время сделало ее гладкой, а от остального мира ее закрывали другие камни, которые кто-то, казалось, разрезал на ломтики, поставил торчком, а потом толкнул, и они рассыпались на несимметричные группы. Над нами в ночное небо, полное бесконечных возможностей, поднимались скалы. Был отлив, и мы слышали, как тихо дышит море. Теплый ветер шуршал высохшим вереском, который кустами рос на скальных уступах.

Мы расстелили спальный мешок, который принесли с собой, разделись и легли на него, чтобы заняться любовью при свете звезд. Мы двигались медленно, в такт ритму океана, в гармонии с ночью. Тогда мы в последний раз по-настоящему были вместе, и сила нашей любви заставляла нас задыхаться. Мы голыми спустились по камням на твердый мокрый песок, обнажившийся в отлив, и побежали туда, где вода плескала лунный свет на берег. Держась за руки, мы прыгали в волнах и вскрикивали, когда холодная вода обжигала кожу. Потом мы вернулись к спальному мешку, вытерли друг друга и оделись, стуча зубами от холода. Я притянул к себе Маршели, — с ее золотистых спутанных волос еще капала вода, — и наши губы слились в долгом поцелуе. Я заглянул в ее глаза и нахмурился, когда впервые понял: чего-то не хватает.

— А где твои очки?

Она улыбнулась.

— Теперь у меня контактные линзы.

Мне трудно вспомнить, отчего я так бурно отреагировал на известие о том, что мы едем на Скерр за гугой. Впрочем, я могу придумать для этого множество причин. Я не был особенно развит физически и знал, что жизнь на Скале будет трудной, полной опасностей и неудобств. Мне не нравилась перспектива стать виновником смерти двух тысяч птиц. Как и все жители острова, я любил есть гугу, но не очень хотел знать, как она попадает ко мне на тарелку. Мне пришлось бы расстаться с Маршели на целые две недели — или даже больше. Иногда плохая погода вынуждала охотников находиться на скалах дольше, чем они планировали. Но было и еще кое-что. Мне казалось, я снова падаю в ту черную дыру, откуда только что выкарабкался.

Я пошел к Артэру узнать, как себя чувствует его мама — в последние несколько недель мы почти не виделись. Мой друг сидел на старой тракторной покрышке у торфяного брикета и смотрел через Минч на материк. Я увидел то, чего раньше не замечал: горы Сатерленда четко выделялись на фоне пастельно-голубого неба. Значит, скоро погода изменится. Лицо у Артэра было такое, что я испугался, не случилось ли чего с его матерью. Я сел рядом с ним и спросил:

— Как мама?

Он повернулся и посмотрел на меня пустым взглядом, как будто меня там вовсе не было.

— Артэр!

— Что? — он как будто только что проснулся.

— Как мама?

Артэр пожал плечами:

— Нормально. Лучше, чем раньше.

— Хорошо, — я подождал, но больше он ничего не говорил. — Тогда что случилось?

Он достал из кармана ингалятор, вцепившись в него в своей обычной манере, нажал на серебристую кнопку и вдохнул. Но прежде чем Артэр заговорил, я услышал, как за моей спиной закрылась дверь, и с крыльца раздался голос его отца:

— Фин, Артэр уже рассказал тебе?

Я повернулся к мистеру Макиннесу:

— О чем?

— Среди тех, кто плывет на Ан-Скерр, есть два свободных места. Я уговорил Гигса Маколея, что поплывете с нами вы двое.

Если бы он со всей силы врезал мне по лицу, я вряд ли поразился бы сильнее. Я просто не знал, что сказать. Улыбка мистера Макиннеса померкла.