Атомка - Франк Тилье (2014)

— А если не вернется? Если бы он уехал сегодня, здесь было бы хоть немножко теплее, разве нет? Он отключил отопление — стало быть, собирался покинуть дом надолго. Но даже если бы он вдруг появился… мы что, нападем на него и станем допрашивать? Думаешь, этот железный человек нам так сразу и признается, что четверть века тому назад сжег семерых монахов?

Люси вздохнула, но согласилась:

— Сдаюсь, ты выиграл. Но завтра, прежде чем двинуться в Париж, мы обо всем расскажем Шантелу, пусть он разузнает все, что можно, об этом Франсуа Дассонвиле и допросит его по всем правилам.

— Мне кажется, это оптимальное решение. И надеюсь, у жандарма не будет приступа эпилепсии, когда он узнает, что ты стибрила из подвала тетрадку.

Они убедились, что нигде не осталось следов их пребывания, и подошли к окнам столовой, выходившим на задворки. Когда час назад Люси нажала на раму снаружи, шпингалет выскочил из гнезда и створки распахнулись. Теперь она провела рукой по старому дереву, с которого осыпалась белая краска:

— Конечно, рама в тот раз легко поддалась, но мы ведь не сможем вылезти и сделать все, как было… Нет, давай лучше аккуратненько закроем это окно и выйдем через дверь. О том, чтобы запереть ее на ключ, нет и речи, но так не останется, по крайней мере, никаких доказательств, что кто-то заходил в дом. Ну и монах может подумать, что сам забыл запереть…

— О да, конечно! Со всеми этими следами, которые мы в изобилии оставили вокруг дома!

— Ты зануда, Франк!

— Знаю.

Люси кивнула в сторону входной двери:

— Знаешь, там, на задворках, есть еще дровяной сарай. Заглянем напоследок в него — и трогаемся.

Ничего не обнаружив и в сарае, они сели в машину, включили печку и поехали в направлении долины, к Шамбери. Люси все еще дрожала и дула на замерзшие руки:

— Пора возвращаться в Париж. После трупов в морозильнике Филиппа Агонла, сумасшедших глаз брата Жозефа и того, что я тебя чуть не потеряла, не могу я больше оставаться в этих горах!

Она не сводила глаз с уходящей в ночь дороги. Тени сосен казались угрожающими. От одного вида обрывов кружилась голова.

— Мне кажется, нам тут… небезопасно…

Шарко думал о том, что его ждет в Париже. Результаты анализа спермы… Безумец, который охотится за ним и все ускоряет темп гонки… Удастся ли уберечь Люси, защитить ее от сумасшедшего, который хочет им зла?

Он покусал губы и в конце концов сказал:

— С точки зрения безопасности Париж ничем не лучше. Там тебе придется опасаться всех и вся — любого незнакомца, который к тебе приблизится, любого косого взгляда… Помни, что надо все время быть начеку, ладно?

Они миновали лиственничную рощу. Дорога вилась между стволами, которые наводили тоску, видимость была почти нулевая. И Люси как-то странно на него посматривала.

— С чего бы это сейчас, черт знает где, в какой-то жопе мира, ты вдруг повторяешь параноидальный бред времен дела Юро?

Шарко пожал плечами.

— Кончай с этим, Франк! Я говорю с тобой о конкретных вещах, об убийствах, о похищениях… Ты чуть не утонул в горной речке, потому что позволил заманить себя в западню. Ты сроду не терял служебного оружия — и вот это случилось. Раньше ты бы высадил дверь в овчарню, а я бы ставила машину… — Люси втянула носом воздух. — Не знаю… Такое ощущение, что в последнее время ты то и дело бьешь мимо цели. И в облаках витаешь… Вроде ты здесь, рядом, а мысли твои не пойми где.

Шарко резко свернул к обочине, цепи на шинах заскрежетали, машина замерла. Комиссар резким движением открыл дверцу:

— Тебе кажется, что ты знаешь мое прошлое, но на самом деле ты ничего обо мне не знаешь.

— Наоборот, знаю больше, чем ты думаешь.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Да ничего. Оставь меня в покое.