Они уже несколько минут шли вдоль озера Глубокое: французы впереди, Михаил за ними. Великан надел очки, похожие на очки гляциологов[74], и так затянул шнурок капюшона, что не осталось видно и квадратного сантиметра кожи. Руками в толстых перчатках он сжимал пистолет, нацеленный им в спины: шагайте, дескать, быстрее.

Как будто каждая секунда здесь была еще одним шагом к смерти.

Солнце теперь почти касалось горизонта, в закатных лучах все вокруг словно бы покрылось тонкой пленкой цвета расплавленной стали. Земля под ногами была темно-желтой, будто обожженной, но это совершенно не лишало силы растения, и они, пробивая почву, тянулись ввысь и вширь. Деревья, травы, неизвестно чьи корни подступали к самой воде. Смертоносной воде. На берегу возвышались груды разноцветных камней, видимо отходов, а над ними замершие в бездействии краны. Фоном всему этому служила торчащая посреди мрачного пейзажа АЭС нереальная, ни на что не похожая громада саркофага[75].

С трудом продравшись сквозь густые заросли, они подошли к большим камням, лежавшим чуть выше поверхности воды. Дальше идти было некуда: буйно разросшаяся ежевика и еще какие-то заснеженные кустарники перегораживали путь, корни деревьев, выступая из земли, уходили в воду…

Люси и Шарко замерли на месте.

Прямо перед собой, между корнями, посреди этого напоминавшего плавучий лабиринт затончика, они увидели обнаженное тело. Длинные темные волосы извивались, как щупальца медузы. Кожа отделялась от плоти — примерно так, как если бы с плоти снимали перчатку. Под трупом то и дело проплывали уродливые черные тени невероятных размеров, поверхность воды шла мелкими волнами, и тогда рука или нога утопленницы погружалась во тьму озера, чтобы появиться несколько секунд спустя — еще без одного кусочка человеческого мяса.

Так вот где закончились путешествия Валери Дюпре…

С журналистки грубо сорвали одежду, ее избили и бросили на растерзание ненасытной, дышащей радиацией природе. Сердце у Люси сжалось от горя.

Они вот-вот умрут, и никто никогда не узнает, что с ними стало. Никто никогда не найдет их тел. Люси мысленно взмолилась: пусть только все это кончится быстро, пусть только будет не больно.

А Шарко, чьи голые руки свело от холода и веревок, обернулся к их палачу:

— Не делайте этого.

Гигант молча развернул его лицом к озеру, нажал комиссару на плечо, вынуждая встать на колени, снял перчатки.

Люси, наблюдавшая за его действиями, окаменела, но Франк быстро сказал ей:

— Отойди немного от берега и не позволяй поставить себя на колени. Мне нужно всего несколько секунд. Давай-давай действуй!

Михаил изо всех сил пнул его в бок тяжелым ботинком, заставляя умолкнуть, Шарко со стоном повалился на землю. Люси стиснула зубы и попятилась от берега озера:

— Если ты собираешься стрелять, сукин сын, тебе придется смотреть мне в глаза!

Водитель, оскалившись, выкрикнул, будто выплюнул, непонятные слова и двинулся с порочной улыбкой к Люси. Схватил ее за волосы, резко потянул к себе… Но стоило ему отвернуться от Шарко, тот наклонил голову вперед и, расставив руки так, словно сейчас обнимет мучителя, ринулся к нему. Макушка комиссара угодила прямо в солнечное сплетение палача, гигант взвыл, и мужчины покатились по земле. Великан был сильнее, ему довольно быстро удалось высвободиться, и он оказался сверху. Яростно рыча, он вытащил пистолет и стал медленно приближать дуло к лицу противника — палец на спусковом крючке.

Люси, хотя и была связана, рванулась, подстегиваемая злостью, к ним и рухнула на них обоих.

Прогремел выстрел. Одинокий: эха здесь не было, не было ни малейшего отзвука. Только вдали сорвались со своих мест и взлетели в воздух птицы.

Три тела оставались неподвижны, будто время остановилось.

Первой приподнялась Люси, еще оглушенная выстрелом.

Шарко под ней не шевельнулся.

— Нет!!!