Атомка - Франк Тилье (2014)

Люси двинулась к выходу и потянула за собой чемодан на колесиках. Им пора было уезжать.

Французские полицейские сели в такси, перекусили в аэропорту и пару часов спустя поднялись на борт небольшого двухмоторного самолета. Места они выбрали в последнем ряду — там было теплее и не так шумно. Сегодня 26 декабря 2011 года, и уже сегодня они будут в Париже. Вся дорога в целом займет семь часов, в Москве они пересядут на «боинг», и в 16.50 по местному времени приземлятся в Руасси-Шарль-де-Голль.

— А я даже не спросил тебя, как поговорила с мамой. — На лице Шарко наконец появилась улыбка.

— Она была рада меня услышать, я ведь в последнее время редко ей звонила.

— А про беременность ты ей сказала?

— Нет, пока не стала говорить. Скажу, когда увидимся… ну и когда у меня будет на руках фотография, сделанная при УЗИ. Хочу быть совершенно уверена, понимаешь?

Люси смотрела на расстилавшуюся за иллюминатором бесконечную равнину, и глаза у нее были тревожные.

— Что-нибудь не так? — спросил Шарко. — Ты не счастлива?

— Проблема в том, что мы возвращаемся во Францию, где за тобой охотился и продолжит охоту этот чертов псих. Что мы будем делать? Невозможно ведь прятаться в гостинице до тех пор, пока ребята его не засекут и не схватят. — Голос у нее задрожал. — Не бывает убийцы без слабого места! Он должен был хоть где-нибудь допустить ошибку, пусть даже крохотную, а мы должны это использовать. Я не могу так жить! Я не могу жить, думая, что с нами в любое время может случиться несчастье! — Она ласково пожала руку комиссара. — Мне так страшно, Франк, так страшно…

Шарко попытался успокоить подругу:

— Все будет хорошо. Двое из команды Баскеза еще несколько дней будут следить за нашим домом. Мы можем пока пожить в другом месте — как ты сама решишь: в отеле или квартиру снимем до конца расследования. А потом двинем на Мартинику или в Гваделупу и будем там столько, сколько захотим. Бассейн, пляж, солнце… Согласна? Что скажешь?

Она силилась улыбнуться:

— Скажу, что ты, наверное, прав. И что я предпочла бы Реюньон. Всегда мечтала туда попасть.

— Отлично. Летим на Реюньон. Это будет твой рождественский подарок.

Люси нахмурилась:

— Мой рождественский подарок? А как же…

Франк прикоснулся губами к губам Люси и погладил ее по щеке:

— Ну да. Дома для тебя еще кое-что припасено, но это так… мелочь.

Путешествие между тем продолжалось. Четыре часа полета от Москвы до Парижа полицейские дремали — совсем забыться сном им не удавалось. Они надеялись, что Белланже при поддержке начальства добьется того, что расследование не будет передано русским. Шарко, стоило ему закрыть глаза, видел лица детей в криокапсулах — ясно видел ужасные маски, плавающие в жидком азоте. Каждую по отдельности. Он чувствовал, как дрожит, прильнув к нему, Люси. О чем она думает? Об убийце, который подстерегает их где-то в Париже? Он осторожно положил голову на плечо подруги, ладонь — ей на грудь. Он ощутил, как бьется ее сердце — и как сжалось его собственное.

Счастье — вот оно, можно дотронуться.

Но месть, которую он рассчитывает осуществить… слепая месть способна все разрушить.

А если у него ничего не получится? Если его поймают? Имеет ли он право сломать жизнь Люси и ребенка? Их ребенка?

Шарко поморщился. Он больше не понимал, что надо делать, и столько сомнений, сколько сейчас, у него никогда в жизни не бывало.

«Палач залез в вагину Глории рукой в резиновой перчатке… Избивал ее железным ломом… Его надо убить. Незачем отдавать под суд такого подонка. Сделай это в память о Глории…»

Он стиснул зубы. Этот голос звучал громче всех остальных и терзал его изнутри.

— Ты делаешь мне больно, Франк.

Комиссар встряхнулся и понял, что изо всех сил вцепился в запястье Люси. От всего этого он и сам стал психом.

— Прости, — попросил он, отпуская ее руку.

— У тебя глаза налились кровью, Франк. Что с тобой?