Маяк - Филлис Джеймс (2008)

— В нижнем холле. Сидит там на дубовой скамье. Он не очень-то хорошо выглядит.

— Мы сами к нему зашли бы, если бы он дал нам знать. Почему он не вызвал автотележку? Коттедж «Буревестник» довольно далеко отсюда.

— Я у него спросил об этом. Он ответил, что подумал — прогулка пойдет ему на пользу.

— Скажите ему, я буду очень признателен, если он сможет уделить нам несколько минут. Это не займет много времени. — Мэйкрофт взглянул на Дэлглиша. — Он только в среду прибыл, и это его первый приезд на остров. Вряд ли он сможет сообщить вам что-то полезное.

Бойд исчез. Они ждали молча. Дверь открылась, и Бойд произнес, как бы официально представляя важную персону:

— Доктор Шпайдель.

Дэлглиш и Мэйкрофт встали. Взглянув на Дэлглиша, доктор Шпайдель, казалось, на миг растерялся, как бы недоумевая, знаком ли ему этот человек. А Мэйкрофт медлил, не представляя Дэлглиша. Вероятно, почувствовав, что его позиция — ведь он стоял за письменным столом — выглядит слишком официальной и даже несколько угрожающей, он жестом указал Шпайделю на одно из кресел перед пустым камином и сам сел напротив. Доктор Шпайдель и правда выглядел больным. Его красивое лицо, на котором ясно отпечатались долгие годы власти, горело и было влажным от пота, капли пота пузырьками покрывали лоб. Вероятно, он слишком тепло оделся для такой мягкой погоды. Плотные брюки, толстый шерстяной свитер с высоким горлом, шарф и кожаная куртка больше подошли бы зимнему холоду, чем теплому осеннему дню. Дэлглиш повернул свой стул к гостю, но, прежде чем сесть, дождался, чтобы его представили. Мэйкрофт сказал:

— Это коммандер Дэлглиш, офицер полиции из Скотланд-Ярда. Он здесь потому, что у нас на острове произошла трагедия. Из-за этого я и был вынужден вас побеспокоить. Мне очень жаль, но я должен сообщить вам, что умер Натан Оливер. Мы обнаружили его тело сегодня, в десять часов утра, свисающим с поручней верхней площадки маяка.

К общему смущению, доктор Шпайдель прореагировал на это сообщение, встав с кресла и пожав Дэлглишу руку. Вопреки горящему лицу его ладонь оказалась неожиданно холодной и влажной. Снова опустившись в кресло и медленно разматывая шарф, он, по-видимому, обдумывал наиболее подходящий ответ. Наконец он произнес с почти незаметным немецким акцентом:

— Это трагедия для его семьи, для его друзей и для литературы. Его высоко ценили в Германии, особенно романы его зрелого периода. Вы хотите сказать, что его смерть — самоубийство?

Мэйкрофт взглянул на Дэлглиша и промолчал, давая ответить ему.

— По всей видимости, это так, хотя есть кое-какие противоречащие этому детали. Вполне очевидно, что их необходимо прояснить, и, если возможно, до того, как новость распространится по всей стране.

Тут вмешался Мэйкрофт:

— Речь идет не о том, чтобы скрыть происшедшее. Такая смерть, несомненно, вызовет международный интерес. И опечалит весь мир. Фонд надеется, что, если все факты станут известны достаточно быстро, жизнь нашего острова будет нарушена на не слишком длительное время. — Он замолк, и Дэлглишу показалось, что он на миг пожалел о сказанном. — Разумеется, эта трагедия нарушит гораздо больше, чем мирное существование острова Кум, тем не менее в общих интересах, включая и семью мистера Оливера, чтобы все факты стали полностью известны как можно скорее и чтобы можно было предотвратить слухи и досужие разговоры.

— Я задаю всем живущим здесь один и тот же вопрос, — сказал Дэлглиш. — Видели ли они мистера Оливера вчера вечером после обеда или — что еще важнее — сегодня рано утром. Нам очень помогло бы, если бы мы могли узнать о состоянии его психики в часы, предшествовавшие смерти, и, если это возможно, когда именно эта смерть произошла.